Пермский Театр «У Моста»

Версия для слабовидящих

Знакомство с театром (Владислав Сайтаров, Пермь)

ЗНАКОМСТВО С ТЕАТРОМ

В августе 1989 года я ушёл с завода. Ушёл неожиданно для многих, написав заявление. В отделе кадров меня поблагодарили за работу и сказали, что, если я передумаю, всегда готовы взять обратно. Так закончилась моя размеренная жизнь инженерно-технического работника. Причин для ухода с завода у меня было две. Во-первых, мне казалось, что жизнь стремительно проходит мимо, т.к. мне на тот момент было уже без одного месяца 28 лет и последние шесть лет после института я проработал на одном заводе, довольно уверенно поднимаясь вверх по служебной лестнице. Во-вторых, у меня была язва желудка, и я решил, что смена образа жизни поможет мне «победить болезнь». Как же я ошибался.

Около месяца я искал подходящую работу. Шли последние годы перестройки. К концу месяца с удивлением осознал, что, несмотря на знания, опыт работы и идеальную карьеру, я, в общем-то, никому не нужен. Были, конечно, предложения, но работу предлагали в основном на заводе. Очень не хотелось вновь столь ненавистной пропускной системы и монотонной работы от звонка до звонка.

Именно тогда, в августе, я принял для себя решение, которому следовал всю оставшуюся жизнь: если что-либо менять в жизни, то менять кардинально. Проживая в Закамске, намеренно стал искать работу в центре. Сел в автобус и вышел на первой же остановке после коммунального моста через Каму. Выскочив из автобуса, пошёл прямо, пока не упёрся в здание Дворца Культуры Телефонного завода, которое было относительно недавно снесено. К моему удивлению и сожалению. Ощущение от потери здания сопоставимо с потерей близкого человека, которого больше никогда не увидишь, но память о котором остаётся на всю жизнь.

Открыл большую тяжёлую стеклянную дверь. Повернул направо и инстинктивно начал подниматься по лестнице. Так прошёл три этажа. На третьем, последнем, этаже оказался в небольшом холле. Прямо перед собой увидел нечто, непонятное для нормального человека, остановился и тупо начал разглядывать что-то. Уже не помню деталей.

Сколько я стоял так, не знаю. Но вдруг, неожиданно из той же двери, в которую я вошёл, показался молодой человек в очках. Он зашёл уверенной походкой человека, который явно неслучайно заглянул сюда. Подойдя ко мне, взявшись за очки и прищурившись, посмотрел на меня. «Кто Вы такой?» – спросил он спокойно у меня.

«А Вы кто такой?» – сказал я ему в ответ. И сам удивился своей наглости. Похоже, за месяц скитаний в поисках работы я «потерял страх» перед потенциальными работодателями. А в данном случае мне всё равно было, что обо мне подумает этот молодой человек.

Похоже, он удивился такому ответу не меньше меня: думаю, тогда я внешне производил впечатление порядочного, серьёзного молодого человека, и мой ответ, судя по всему, привёл его в лёгкое замешательство. Возможно, моя наглость и отсутствие какой-либо застенчивости сыграли свою роль. Глядя пристально на меня, он произнёс: «Я помощник режиссёра». Явно ожидая, какой будет эффект. Что я там думал и чувствовал, не совсем помню, но интуитивно сообразил, что молодой человек не совсем тот, за кого себя выдаёт. Вёл он себя как-то очень уверенно (для второго лица). Взяв инициативу в свои руки, начал спрашивать, что я знаю про театр… В конце концов, приняв для себя какое-то решение, предложил заглянуть в зал, где шла репетиция. Я зашёл…

Вот так. Для кого-то знакомство с театром началось с вешалки, для меня же знакомство с театром началось со встречи с режиссёром Сергеем Федотовым.

 

ДРАКОН

В мае 1990 года, если память не изменяет, приступили к репетициям «Дракона» по Е. Шварцу. По возрасту я был одним из «самых возрастных» артистов. При этом у меня была довольно приличная борода. Немного грима, втираемого в бороду, – и седина была обеспечена. Это сейчас, глядя в зеркало, вижу, что и никакого грима уже не нужно. Я был сухим, поджарым, с ярко выраженными последствиями язвенной болезни, человеком. Наверное, поэтому Сергей Павлович предложил мне роль архивариуса Шарлеманя. Роль небольшая, не главная, как говорится, второго плана. И пусть мной за всё время было сыграно не так много ролей, среди которых было две главных, но эта роль была самой любимой за всё время моей жизни в театре. Я полностью погрузился в эпоху Средневековья и очень гордился тем, что выхожу на сцену с такими «мэтрами», как Михаил Чуднов в роли Бургомистра, Владимир Ильин в роли Дракона, Геннадий Масленников в роли Ланцелота. Надежда Зеленина играла мою (Шарлеманя) дочь Эльзу.

Всегда восхищало то, что Сергей Павлович разрешал и поощрял импровизации. И мы старались изо всех сил принести что-либо своё на площадку. Какие-то мелочи в одежде, детали интерьера иногда кардинально меняли происходящее на сцене.?

Иногда сам режиссёр с криками «стоп» выбегал из глубины тёмного зала на сцену. «Значит, так! – кричал он. – Дракон хватает бокал с кровью и выплёскивает в лицо Шарлеманю». Шарлемань – это я, Дракон – это Владимир Ильин. Быстро нашли кровь – развели с водой какую-то краску. И Дракон с наслаждением выплёскивает эту кровь Шарлеманю, то есть мне, в лицо. Незабываемое ощущение… «Кровь» ударяет мне в лицо, растекается по бороде и медленно течёт по телу. С грустью понимаю, что всё, что под сюртуком, касаемо одежды, никогда не будет иметь первоначальный вид и цвет. Мы повторили эту сцену несколько раз, пока не закончилась трёхлитровая банка крови. После репетиции, когда остальные герои с лёгкостью убрали грим с лица, я очень долго и тщательно смывал засохшую на лице и бороде краску. Про бельё даже вспоминать не хочу. Немного придя в себя, хорошо подумав, я решил, что больше не буду надевать под сюртук «ничего лишнего». По-простому говоря, начал выходить на сцену в одних трусах и сюртуке. Роль сюртука у меня играла поповская ряса до пят. И поэтому после репетиций и спектаклей нужно было просто принять душ и постирать трусы и рясу. В итоге костюм Шарлеманя состоял из поповской рясы, трусов и резиновых калош на босую ногу. Очень практично и очень удобно. Но на сцене, всё это смотрелось очень органично и вписывалось в общую картину идеально. По крайней мере, Сергей Павлович против такого подхода ничего против не имел. О «Драконе» можно говорить бесконечно. Предлагаю вернуться к нему ещё раз, а может, и не один.

 

ЛЕКГО ЛИ БЫТЬ АРТИСТОМ

Сразу скажу – нет. С первой минуты, когда я пришёл в театр «У Моста», и до последней минуты, когда я его покинул, мне было нелегко. Скорее всего, потому, что я понимал, что мои актёрские данные весьма ограниченны. И уход из театра – это лишь дело времени. Эйфория от того, что тебя приняли в семью и ты вот так запросто можешь общаться с профессионалами, очень быстро прошла. Появилось мучительное ощущение неполноценности, которое я тщательно скрывал. Глядя на этих, с виду очень скромных, молодых ребят и девушек понимал, что никогда даже близко не смогу играть так же, как они. Спасало лишь одно. Каждый из них старался помочь тебе, подсказать, что нужно делать. И никто их них не выказывал своё превосходство.

И вот я с головой окунулся в эту «сказку». Сейчас мне кажется, что те полтора года, которые я прослужил в театре, пронеслись как один миг. И каждый день был настолько насыщен событиями, что вот уже тридцать лет я почти каждый день обращаюсь к прошлому. В памяти всплывают картинки из той яркой, бесшабашной жизни. И в то же время, придя в театр, я как будто ушёл в армию. За всё время, проведённое в театре, у меня было только два выходных. И в эти два дня я сидел дома и учил роль. День начинался с того, что мы мастерили новые или приводили в порядок старые декорации, потом – репетиции, танцы, сценическая речь, карате, а вечером – спектакли. Даже если ты не играл в тот вечер, то ты был монтировщиком сцены или гардеробщиком в одном лице, встречал гостей и провожал их, изображая из себя солидного администратора. И так было у всех, без разделения на «звёзд» и тех, «кто мячики подавал». Все работали и крутились в едином механизме под названием театр «У МОСТА».

Особо хочу сказать о часовщике. С большой благодарностью вспоминаю Мастера, Сергея Павловича Федотова. Его отношение ко мне. Я не обладал какими-то выдающимися способностями, но благодаря ему я, как мог, тянулся за остальными. Уже тогда понимал, что удостоился чести стать частью дорогого «бренда» под названием театр «У МОСТА». Кроме этого, Сергей Павлович очень сильно помогал мне материально. Зарплата, которую мне платили, была ничуть не ниже зарплаты самых выдающихся актёров, работающих в театре. И мне хватало её, чтобы содержать семью с двумя маленькими детьми в начале «девяностых». Кроме этого, когда я угодил в больницу с язвой практически на три месяца, меня поддерживали и навещали всей труппой. Удивляюсь при этом терпению и мудрости режиссёра. И вот тогда, после выхода из больницы, я почувствовал себя «на пике карьеры» и мне удавалось всё, что от меня требовали. По крайней мере, мне так хотелось и казалось тогда.

Низкий Вам поклон, Сергей Павлович, и Вам, коллеги, тем, кто ещё хоть немного помнит меня. Чувство гордости и благодарности к Вам за тот период моей жизни остаётся со мной навсегда.

Как-то всё очень серьёзно и пафосно получилось. Если будет возможность, вспомню что-либо смешное, а смешного было немало. Было очень много мистики. С высоты прожитых лет вспоминаю, и кровь стынет в жилах…

 

Владислав Сайтаров, Пермь