17.10.2023
«Эх, пан философ!» Или «Козак не должен ничего бояться»
Невелика повесть «Вий» у Николая Васильевича Гоголя. В обычной книжке чуть более 40 страниц. Да кто их сейчас читает, книжки-то? Экранизаций российских после 1909, 1912 и 1916 годов тоже не густо. Лучшая, пожалуй, советская 1967 года с Леонидом Куравлёвым и Натальей Варлей. В основном, теперь по мотивам стараются снять. Чтобы от Гоголя только имена, да Украина, как место действия. Да компьютерных эффектов поболее.
Тем приятней было увидеть настоящего Гоголя в исполнении Пермского театра «У Моста». В рамках фестиваля «Камерата-2023» знаменитый режиссёр Сергей Федотов представил нам, доверчивым зрителям, свою версию гениальной повести.
В зале Камерного театра был аншлаг, сидели даже на откидных. Народ, судя по всему, собрался подготовленный. Многие из них фильмы «Вий» (1967, 2014 и 2018 годов) смотрели, а кто-нибудь, наверное, даже и повесть читал. Поэтому узнаваемость реплик героев оказалась на высоком уровне. И сопровождалась честным смехом, иногда даже аплодисментами, отнюдь не мешающими ходу действия. А действие было.
Сергей Федотов, будучи исключительно талантливым человеком (кто не верит спектаклям, сходите на его мастер-классы! Как он работает с молодёжью!) создал, как мне показалось, для своего «Вия» специальный язык. Или, можно так сказать, создал собственный «суржик»*. И в нём счастливо сочетаются оба славянских языка. Вот тут-то начинается настоящее приволье актёрам, если они владеют мастерством.
У режиссёра Федотова не забалуешь! Актёры трудятся на сцене истово, азартно и с размахом. Бить, так бьют, пить, так пьют, плясать, так пляшут, целоваться («челомкаться»), так целуются со смаком и лихостью.
Типажность героев подчёркивается режиссёром их костюмами, гримом и особенностями речи. Все три козака индивидуальны и узнаваемы. Седоусый гигант Явтух (Владимир Ильин), заводной Спирид (Илья Бабошин) и вечный третий, «салабон» по армейским понятиям, Дорош (Виталий Швец). Удивительно вкусно поставлена Федотовым сцена их «вечери», которая, по словам Параски, начинается «прямо з ранку». Как они вкусно (на зависть зрителям) выпивают и закусывают, провозглашая «Будьмо!» и обходя спервоначалу чаркой горилки бедного Хому (Василий Скиданов). Но когда наливают и «пану философу», то очень пластичный артист Скиданов показывает разницу между разбодяженной самогонкой с киевского рынка, где «промышляют» вечно голодные и похмельные бурсаки и настоящей козачьей горилкой.
Отсюда органично вытекает сцена борьбы хитрого Хомы и Спирида, где режиссёр смешно, но изящно обыгрывает старинную козачью поговорку: «Не тот казак, что поборол, а тот, что вывернулся».
Дивно хороша Параска (Анастасия Перова). Ей, гарной и видной, скучно среди всегда нетрезвого козачья и так хочется «пообщаться потеснее с образованным человеком з Киева». Она везде и всегда готова вступиться за обижаемого и уже обожаемого школяра.
Старуха-ведьма, (она же Панночка – Анастасия Леднёва), к счастью, оказалась иной, чем в фильме 1967 года, где её играл великолепный мастер эпизода Николай Николаевич Кутузов (кстати заметить, уроженец Кыштыма). Она отказывала бурсакам в еде и постое не от жадности («чего с нищих школяров взять»), а от типичной нашей старческой вредности, косной и медлительной. И поэтому порадовала стремительность её атаки на философа Хому. Как и точность гоголевской фразы из уст Брута: «Только нет, голубушка! Устарела».
Но Гоголь-то не может устареть. И потому зрители с восторгом следили за злобными похождениями Панночки, включая полёт верхом на Хоме. А также весьма искренне пугались при внезапных появлениях ведьмы в юном обличии среди козаков. Грим Анастасии Леднёвой сделали запоминающийся.
Режиссёр использовал для «кошмаренья зрителей» самые обычные театральные приёмы, но при ювелирном использовании зеркала сцены и выгородки, а главное мастерской синхронной работе актёров, они срабатывали всякий раз.
Во втором действии выяснилось, что хорошо гроб летает… Даже на секунду я, как зритель, испугался, не улетела бы Панночка (и прелестная актриса Леднёва) в зал. Обошлось.
И снова выяснилось главное у Гоголя и Федотова. Нарушение принципа «Что такое козак, и что он не должен бояться ничего на свете» обернулось бесславной гибелью Хомы Брута. Страшен не жуткий Вий и его вурдалацкое окружение, а собственный страх.
Могу предположить (лучше сформулируют специалисты), что Гоголь потому не устаревает и потому его ставит Сергей Федотов, что Николай Васильевич с удивительной ясностью и точностью проповедует основные принципы поведения homo sapiens в самых нечеловеческих ситуациях: «Всегда оставаться человеком», «Делай что должно, и будь что будет», «Никто, кроме нас», «Двум смертям не бывать» и т.д. А также известное с прошлого века почти каждому: «Не верь, не бойся, не проси».
Вот только до сих пор почти по-детски обидно, что полюбившийся зрителю весёлый, остроумный, пусть шалопаистый и чуточку непутёвый бурсак Хома испугался в трудный момент и сгинул. Даже чуточку мистически чудится, там, где школяра Брута сожрала вечно несытая нечисть, даровитый артист Василий Скиданов, как сказал бы о нём поэт «если б было у него времени хотя бы час», непременно бы вывернулся и спасся.
Но после федотовского спектакля остаётся в душе не гибель эта, столь несуразная и обидная, а дружное и лихое козацкое: «Будьмо!»
Будем! И мы, и Николай Гоголь, и Сергей Федотов и славный Пермский театр «У Моста». Непременно будем!
*Суржик – идиом (разговорный язык), включающий элементы украинского и русского языков, распространённый в Украине, а также на соседствующих с ней областях России и в Молдове. Отличается как от, собственно, украинского, так и от разговорного русского языка.
Михаил Богуславский