17.09.2019
Жизнь прекрасна, Семен Семенович!
Все смешалось в коммуналке Подсекальниковых в безумном коктейле с любовью к ливерной колбасе, поиском идеологического покойника и желанием жить. Сергей Федотов уже возвращал на сцену эрдмановский «Мандат». Пришло время, и еще один из любимых спектаклей – «Самоубийца» Николая Эрдмана, запрещенный годами, невероятно актуальный и сейчас, – извлечен из старого сундука.
СКОНЧАЮСЬ НА ПОЧВЕ ЛИВЕРНОЙ КОЛБАСЫ
Итак, 20-е годы прошлого столетия, построение коммунизма идет полным ходом. У товарища Подсекальникова, который с раннего детства «хотел быть гениальным человеком, но родители были против», нет работы, зато есть жена и теща, на шее которых он висит. Он хотел бы научиться играть на бейном басе, чтобы зарабатывать на жизнь концертами, но трубы-то и нет. А еще Семен Семенович любит ливерную колбасу, но вот сам никому не интересен. По крайней мере, в живом состоянии. Так начинается история коммунального клопа, решившего свести счеты с жизнью из-за ливерной колбасы, которую Подсекальников решил доесть глубокой ночью. И история эта, конечно, не может не быть очень смешной.
« Ты мне даже в кровати такую нервную жизнь устраиваешь. Чтобы ты ночью с измученной женщиной о ливерной колбасе разговаривал – этого я от тебя ожидать не могла».
Его робкий, но эмоциональный протест: «Да я лучше скончаюсь на почве ливерной колбасы» родные и окружающие принимают за попытку самоубийства. Если никому не нужный Паша Гулячкин из «Мандата», чтобы стать значимым, выписал себе партбилет, то у Подсекальникова – вариант более радикальный. Итак, стреляться! Но стреляться просто – моветон.
НАМ НУЖНЫ ИДЕОЛОГИЧЕСКИЕ ПОКОЙНИКИ
Самоубийство – дело, казалось бы, интимное. Но запланированная смерть Семена становится разменной монетой, лотерейными билетиками, распроданными соседом Калабушкиным. И к Семену тянутся представитель интеллигенции, экзальтированные дамы, мясник, писатель, святой отец. Каждый просит стреляться со смыслом, упоминая в предсмертной записке этот самый смысл. Как по полочкам разложил все Аристарх Доминикович (порадовал в этой роли Ильназ Яруллин):
– Вы стреляетесь. Чудно. Стреляйтесь себе на здоровье. Но стреляйтесь, пожалуйста, как общественник. В настоящее время люди, которые хотят умирать, не имеют идеи, а люди, которые имеют идею, не хотят умирать. С этим надо бороться. Теперь больше, чем когда бы то ни было, нам нужны идеологические покойники.
Вся компания жаждущих устраивает Семену банкет, пышные проводы в ожидании момента истины. Но вот только ни Аристарх Доминикович, ни Егорушка, ни писатель, ни слуга Господа, мечтающие найти страдальца, готового положить голову ради их высоких идей, вовсе не собираются сами покидать этот мир. Так что стоит ли делать это даже ради того, чтобы «об ваше тело споткнулась идущая в туманное будущее новая политическая система»? Да и споткнется ли? Одинаково глупо умирать ради ливерной колбасы и быть пушечным мясом на объявленной ради чьих-то идеалов войне.
«Когда человеку говорят: «Война объявлена», вы думаете, о чем спрашивает человек, вы думаете, человек спрашивает – с кем война, почему война, за какие идеалы война? Нет, человек спрашивает: «Какой год призывают?» И он прав, этот человек».
АЛЛО, КРЕМЛЬ!
И вот за полчаса до момента «икс» маленький человек, наконец-то, по-настоящему свободен: его ничего не держит, он может впервые не боятся:
– Вот в Союзе сто сорок миллионов, товарищи, и кого-нибудь каждый миллион боится, а я никого не боюсь…Что бы сделать такое со своей сумасшедшей властью, товарищи? Я сейчас, дорогие товарищи, в Кремль позвоню… Алло! Говорит Подсекальников. Индивидуум. Позовите кого-нибудь самого главного. Нет у вас? Ну тогда передайте ему от меня, что я Маркса прочел, и Маркс мне не понравился.
После успеха «Мандата» над новой пьесой Николая Эрдмана стали работать одновременно Театр Мейерхольда и МХАТ. Но в сентябре 1930 года на спектакль накладывается табу за попытку протащить реакционную пьесу и антисоветское выступление. Станиславский написал письмо Сталину, в котором назвал «Самоубийцу» одним из значительнейших произведений эпохи. Не помогло. Автор отправлен на несколько лет в ссылку, ему повезло больше, чем позднее Мейерхольду. После возвращения из ссылки пьес Эрдман больше не писал. Спустя тридцать лет постановку запретили в очередной раз, уже в Театре Сатиры.
Больше «Самоубийце» повезло в Западной Германии. В начале 1970-х годов комедия была переведена на немецкий язык, и началось ее триумфальное шествие по сценам мира: Цюрих, Берлин, Вена, Мюнхен, Киль, Франкфурт-на-Майне... Затем пьесу Эрдмана увидели французы, канадцы, американцы, она стала событием на Бродвее. А в Англии спектакль показала труппа легендарной «Королевской шекспировской компании». На Западе, а не «дома», критики писали, что он «может оказаться самым великим драматургом XX века». А Джини Лессер, поставивший «Самоубийцу» в вашингтонском театре «Арена Стрэйдж», заметил в одном из интервью, что если бы Эрдман продолжал писать пьесы, то он стал бы таким же значимым драматургом, как Самюэл Беккет и Жан Жене.
ХОЧЕТСЯ ПЕРЕЧИТАТЬ ПЬЕСУ ЗАНОВО
«Ничего не попишешь – абсурд судьбы», – фраза из пьесы, кажется, полностью отражает нелепость событий на сцене. Но при этом все настолько узнаваемо, не правда ли? Ведь нам порой кажется, что и Кафка ожил. А впрочем, смотрите сами: увидите яркий, невероятно смешной спектакль, который хорош сам по себе, а не из-за актуальности пьесы. И, да, конечно, жизнь прекрасна!
Все персонажи колоритны, узнаваемы, а актерам удалось расставить нужные акценты в очень дерзкой пьесе. После Аметистова в исполнении Валерия Митина в «Зойкиной квартире» я никого другого в роли Подсекальникова и не представляла. Всегда отдельный спектакль – это то, что дарят нам Ирина Молянова (Маргарита Ивановна) и Владимир Ильин. Тронуло исполнение Мариной Шиловой в роли жены героя. Как всегда, хороши даже в небольшой роли Василий Скиданов, Александр Шаманов, Вячеслав Леурдо.
Зал искренне смеется, а текст хочется растащить на цитаты, только запомнить их все нереально и, посмотрев спектакль, вечером перечитываешь пьесу снова.
Сергей Федотов, художественный руководитель театра «У Моста», прокомментировал периодическое возвращение спектаклей из отпуска:
– Просто через два, три или четыре года мы новую версию сочиняем. И сейчас это тоже обновленная версия. Мы видим, что «Самоубийца» становится еще более актуальным нашему времени, еще более смешным, абсурдным.
В сентябре «мостовцы» покажут и мистический триллер «Мефистофель» – премьеру прошлого сезона. Это постановка по пьесе современного американского автора Дона Нигро, который пока еще не был в России, но русскую литературу знает на отлично. Особенно преклоняется перед Достоевским, и написал пьесу о Льве Толстом. Творчество Достоевского продолжат изучать и в театре «У Моста». В новом сезоне здесь собираются поставить спектакли по романам «Бесы» и «Братья Карамазовы».
Лиза Шандера
Газета и портал «DEЛОВОЙ INТЕРЕС»