09.08.2018
В ПРЕДЧУВСТВИИ «ТРЕТЬЕГО МАКДОНАХА». ИРЛАНДЕЦ на ПЕРМСКОЙ ЗЕМЛЕ
Вскоре разразится в Перми Третий международный фестиваль спектаклей по пьесам Мартина МакДонаха.
В его преддверии и я, как и другие впечатленные, поделюсь заметками о самом первом фестивале этого проекта Пермского театра «У Моста» и его худрука Сергея Федотова.
Нижеследующий текст был в свое время написан для одного из журналов, который по ряду причин тогда так и не вышел из печати. Привожу его теперь здесь.
--------------------
Пермский театр «У Моста» и его организатор и художественный руководитель Сергей Федотов хорошо подготовились к наезду и налету гостей почти со всего света – разве что не было заокеанских: из заатлантических Америк и тихоокеанской Японии. Их, однако, так или иначе все равно поминали часто, об этом речь позже… А сейчас – о сюрпризе. Как только очередная порция российских или зарубежных гостей-коллег появлялась в театре, их вели на экскурсию в «ирландский зал». Да, да! В октябре 2013 года, показывая новые игровые пространства – малый зал и роскошное второе фойе – Федотов сказал, что будет еще один зал. Обещание выполнено: путь по крутой лестнице, почти под самую крышу, приводит в еще один уютный зальчик с круто поднимающимся амфитеатром, с хорошо спланированной и оборудованной надлежащими светом и звуком сценой. Вверху по стенам и в небольшом промежуточном фойе – «ирландский антураж»: предметы быта, кельтские кресты, аксессуары народных «загробных» карнавальных действ, и кости, кости, кости… черепа, черепа, черепа… Словно из всех углов выглядывают тьмы и тьмы бедных Йориков. А в правой стене зрительного зала – бережно сохраненная старинная краснокирпичная кладка древнего здания (в нем располагается театр «У Моста») и часть опорной конструкции: темное огромное бревно-балка.
Это ироничное и, притом, почти «лобовое» архитектурное решение – в какой-то мере символ и квинтэссенция творчества современного драматурга, по произведениям которого в театре «У Моста за десять лет поставлено несколько спектаклей. А минувшей осенью тут был проведен масштабный международный смотр постановок по пьесам этого автора. Понятно, что раз речь о театре «У Моста», о Сергее Федотове, да еще возник «ирландский зал» – то имеется ввиду ставший последние годы необычайно популярным во всем мире ирландский драматург, «оскаровский» лауреат, Мартин МакДонах. Практически почти все постановки по его пьесам в театре «У Моста» идут теперь в «ирландском зале». И там же были показаны многие из фестивальных спектаклей.
Итак, с 7-го по 14-е октября 2014 года в Перми проходил I Международный фестиваль Мартина МакДонаха. На этот смотр съехались театры из семи стран – из Польши, России, Азербайджана, Австрии, Чехии, Германии, Боснии и Герцеговины, Англии. Нашу страну представляли Санкт-Петербург (БДТ им. Г. Товстоногова), Москва (МХТ им А. Чехова и драматический театр под руководством Армена Джигарханяна), а также театры из Перми, Ижевска, и Челябинска.
Идея этого фестиваля принадлежит Сергею Федотову; руководимый им театр «У Моста» стал основным организатором смотра. Грандиозную международную театрально-культурную программу поддержали Министерство культуры, молодежной политики и массовых коммуникаций Пермского края и Департамент культуры и молодежной политики администрации города Перми – они стали учредителями фестиваля.
Мартин МакДонах теперь считается «настоящей сенсацией Европы», в его адрес звучат самые восторженные слова и громогласные определения: «чудо современной сцены!», «ведущий драматург XXI века»… Более 120 постановок по его пьесам только в России! Наверное, «второе почетное место» по числу постановок по макдонаховским пьесам неоспоримо занимает Чехия. МакДонах снял в Голливуде уже три кинокартины; первый же, снятый им фильм, удостоен премии «Оскар» (этот фильм, «Шестизарядник», был также показан на фестивале в Перми, но об этом – в свой черед). После Шекспира МакДонах – первый драматург, четыре пьесы которого одновременно шли на сцене Королевского Национального театра в Лондоне… Еще МакДонаха называют «Тарантино от театра». Но как раз Сергей Федотов (первопроходец в России в сценическом прочтении драматургии удивительного ирландца) и многие российские и зарубежные режиссеры азартно оспаривают такое определение. Эти очно-заочные споры начались, так сказать, в «теоретическом» виде еще на пресс-конференции (за две недели до начала смотра) в Москве, в Синем зале СТД России – и уже в «практически-прикладном» облике вовсю продолжились на фестивальных сценах в Перми.
Это были перенасыщенные впечатлениями дни! По нескольку просмотров в день, дискуссии, обсуждения, лекции – и продолжение этих дискуссий утром за завтраком и днем за обедом, а потом допоздна – в фестивальном клубе, который и стихийно, и запланировано складывался в ирландском пабе (он стал своеобразным «стильным» спонсором фестивального клуба – и понятно почему: Мартин МакДонах ирландец!..)
Едва только Федотов объявил в интернете, что готовится фестиваль постановок по пьесам МакДонах, как со всего мира пришло более сотни заявок на участие. И вот, отобранные в программу фестиваля спектакли, сложившись в пеструю, мозаичную, но достаточно логичную картину, «каталитически» взаимодействуя-перекликаясь-соревнуясь друг с другом, подвели черту под многими прежними спорами; «закрыли», так сказать, некоторые прежние проблемы относительно понимания смысла драматургии МакДонаха, развалили многие из устоявшихся мифов… но и поставили ряд новых вопросов, и породили новые нескончаемые споры. Совокупность увиденного в Перми создала «новое знание» о творчестве ирландца – и оно, в свою очередь, дало начало новым дискуссиям.
Основательным фундаментом, так сказать, реальной почвой, для обсуждения увиденного стала, предварившая программу фестиваля, вступительная лекция о Мартине МакДонахе, об истоках его творчества и о том, как начиналась его сотрудничество с театром и людьми сцены. Лекцию прочел ведущий специалист, исследователь и знаток творчества МакДонаха – Патрик Лонерган, профессор кафедры театроведения Национального университета Ирландии. (Это в Гэлуэе, то есть, как раз там, откуда сам МакДонах, и где происходит действие его драматургической трилогии, посвященной этим местам.) Недавно Лонерган опубликовал книгу «Театр и фильмы Мартина МакДонаха». Издание ее русского перевода было осуществлено в рамках подготовки к фестивалю в Перми – презентации этого издания прошли и в на московской пресс-конференции, и в программе пермсокого смотра... Согласившись с самоочевидным соображением о том, что «мистическая линия» российской и чешской ментальности находит отклик в самой фактуре макдонаховских пьес, отметив понятную близость текстов этого автора и «европоцентричных» культур (при том, что во Франции мало постановок по МакДонаху), П. Лонерган указал на удивительный парадокс; МакДонах очень популярен и в Японии!..
Итак, о началах начал. Лонерган рассказал о том, что еще двадцать с лишним лет назад молодого театрального автора Мартина МакДонаха приметили (сами в те годы молодые) организаторы театра «Друид». Из под их «легкой руки» в творчестве МакДонаха развилось все то, что теперь называют «перекличкой» с мотивами произведений Джойса, Беккета, Достоевского, Гоголя. Название театра – «Друид» – обозначает принципиальный для его организаторов отсыл к древнейшим корням и истокам театрального искусства: к мифологии, карнавальности, мистериям, обрядовости. Все эти моменты, а также отсылы к «кочующим мировым сюжетам» в различных национальных культурах и мифологиям разных стран (но, преимущественно, к народным ирландским – и шире: кельтским – традициям) присутствуют в творческом методе и в способах сюжетосложения у Мартина МакДонаха – об этом не раз писалось и говорилось прежде, и привычно подчеркивалось в ходе фестивальных дискуссий. Предъявляя эту неоспоримую данность, фестивальные спектакли своей совокупностью, самим своим взаимодействием предлагали идти дальше, открывать новые пласты понимания особенностей и смыслов драматургии МакДонаха. Версии этого понимания, варианты трактовок и рождали то многообразие стилистических направлений и постановочных решений (подчас весьма неожиданных и непривычных), которые – в данном случае, по результату взаимоотношения театра с пьесами конкретного автора, МакДонаха, – предъявили нам почти весь спектр общей проблематики спора-сотрудничества современного театра с современной драматургией.
Человек-рассказчик. Или – Повествователь. На смотре некоторые пьесы МакДонаха были представлены в нескольких сценических версиях. Например, «Человек-подушка» – сразу в пяти. Сейчас эта пьеса ставится едва ли не чаще всего. Казалось бы, заманивает сразу несколькими внутренними сюжетными темами – и «вечными», и, одновременно «вечно актуальными»: художник в тоталитарном обществе; мера принципиальности и честности «тоталитарных следователей» – защитники режима, «пыточных дел мастера… они, когда случилось настоящее преступление – «искатели истины и справедливости». А все эти мотивы пронизывает главная тема: ответственность писателя за свое творчество и вечный неразрешимый вопрос: насколько влияет творчество на жизнь и влияет ли? Но от способа развертывания сюжета сильно зависело восприятие – словно в основе спектаклей лежали разные пьесы, а не одна и та же… В Русском драмтеатре Ижевска (Удмуртия) по «Человеку-подушке» петербуржец Дм. Удовиченко сложил темпераментную мелодраму, почти лирико-романтическую и несколько нервическую, с абсурдистскими декорациями, костюмами и танцами. По этой же пьесе постановка К. Серебренникова в МХТ им. А. Чехова получилась декорационно-масштабной, несколько натуралистической по сценографическому решению и актерской игре, «академически» уравновешенной и слегка замедленной по ритму. А спектакль Уве Хоппе по тому же сюжету в одном из старейших частных театров Баден-Вюртемберга «Theater der Altstadt» (Германия) – принципиально минималистский: из сценографии стол, часы и несколько офисных ящиков; никакой мистики и символизма; сухая, рассудочная режиссура и такая же игра актеров – в манере «интеллектуального расследования». Напротив, итальянец Лука Кортина в Молодежном театре Сараево (Босния и Герцеговина) сказка-ужастик, как бы рассказанный в полумраке спальни перед сном; сдержанные, мягкие, нежные, лиричные интонации, а в финале – ощущение снизошедшей доброй надежды. Среди этих версий самым радикальным стал моноспектакль англичанина Леона Кейна: «В поисках человека-подушки». Он явил собой воплощение режиссерской попытки понять этот конкретный сюжет этого конкретного автора. Но вместе эти постановки по одному сюжету выявили то, что сам М. МакДонах не случайно называет себя рассказчиком историй. Не только потому, что так определяет себя главный персонаж «Человека-подушки», писатель. Но и весь сюжет состоит из череды историй – не столько показываемых, но, в основном, изустно излагаемых. Способ рассказа тут как в древних народных фольклорно-мифологических и средневековых литературных традициях: история за историей, сказка за сказкой (с «внутренним сюжетом» – состязанием сказителей: следователя и арестованного писателя). На самом-то деле так сложены почти все пьесы МакДонаха. И удивительным образом это попадает в «генеральную струю» нью-драмы, актуальной пьесы и всего того, что развивает наследие «пост-модернизма» в драматургии. «Продвинутые современные пьесы» чаще всего – это череда монологов, историй-рассказов «от первого лица». Почти прозаические тексты по своей форме и структуре. Замечательно то, что современный театр, современная режиссура прекрасно научились осваивать на сцене такие «несценические» тексты – в них слова предстают событиями, перемена слов и манеры рассказа – перипетиями сюжета. И пьесы МакДонаха дают возможность разгуляться режиссерской и актерской фантазии как бы именно в таком типе текста. Что, понятно, совсем не льет воду на мельницу идеологов и апологетов «пост-драматического» театра, но совсем даже наоборот…
Способ рассказа. «Калека с острова Инишман» БДТ им. А. Товстоногова (режиссер А. Прикотенко) в грандиозной декорации-станке – с высоченной мачтой и парусом, бассейне на переднем плане, с натуральными камнями и нескончаемой длины лавками – несколько напоминал набор эстрадных номеров. Тоже слегка эстрадизированным, но сатирически беспощадным, злым и иронично-издевательским получился темпераментный, намеренно натуралистичный спектакль-гиньоль Анны Новицкой «Лейтенант с Инишмора» в Teatr im. Wilama Horzycy (Польша). И просто хулигански «оттянулись» режиссер Ян Вильем Ван Ден Бош (Англия) и актеры Государственного ТЮЗа из Баку в спектакле «Сиротливый Запад» – трюки, гэги, драки в «рапиде», долгие комические застольные объяснения; но при этом – тонкая, чуть слышная, но внятная нежная нота лиризма и жажды истинного чувства.
А далеко не во всем сложившееся и очень спорное действо режиссера Петра Ланды из Праги так и называлось – «Кабаре МакДонаха»: тут были и танцы, и фокусы, и «теневой театр», и песнопения, и хоралы, и весь этот дивертисмент как бы по мотивам многих сочинений ирландца из Гэлуэя. Такой подход к трактовке пьес МакДонаха далеко не случаен. Он как-раз и отражает внутреннее родство его пьес не столько с мотивами, сколько с внутренним строем произведений Достоевского и Гоголя – и я бы добавил: аргентинца Хулио Кортасара. Уже в последние десятилетия 20-го века все большее число постановщиков понимало: лучше всего произведения этих авторов раскрывает на сцене «карнавальная стилистика». Карнавал – это не развеселые игрища. Это сложная и поучительная многоплановая игра о смерти и жизни. И о том, что поверх жизни и за пределами смерти. Этот особый взгляд на отражение житейского и бытийного. Он приземлен и возвышен. Он бытово точен и мистически отстранен от суетных мелочей. Он включает в себя «смех и слезы»: и щутку, и лирику, психологическую достоверность существования в игре, трюки, пространные «прозаические» повествования и сложное голосоведение, и интонирование речи, возвышенное и низкое, реальное и фантастическое. И восходит это к древнему жанру «мениппеи». Ей органично свойственны карнавальность, гротеск, парадоксализм, мистика – и все эти признаки и возможности есть в пьесах МакДонаха.
О некоторых смыслах. Но, понятно, что карнавальность и способность ощущать древнюю мистериальную природу театра не отметают накопленный театром утонченный опыт психологического реализма и умения точно видеть символику и знаковость реалий современности.
«Королева красоты» также была представлена на фестивале в Перми в нескольких версиях. Спектакль Сергея Виноградова в Московском драмтеатре Армена Джигарханяна – это неспешное, подробное, несколько тяжеловесное действо, приземленное и без каких-то особых экивоков в сторону мистики; режиссура тут полностью спрятала себя в главных «королях» сцены – актерах.
А вот «Красавица из Линэна» (режиссер Рике Зюссков) в «nicht.THEATER Ensemble» (Вена) всегда играется в каком-нибудь неожиданном, совсем нетеатральном – но и не бытовом – пространстве. В Перми эту постановку сыграли в новом фойе театра «У Моста», включив в поле игры и разнообразную мебель, и антураж реального пространства, и электронные панели, и самих зрителей. Манера существования артистов – вполне реалистическая. Но при этом главная героиня, чем напряженнее разворачивается сюжет, тем чаще напрямую обращается прямо к публике, выбирая кого-то из зрителей в слушатели своего очередного монолога и глядя этому человеку прямо в глаза.
И вот, суммируя увиденное на фестивале в Перми, понимаешь, что на наших глазах, в наши дни происходит рождение нового понимания творчества автора, о смыслах творений которого сложено уже немало устоявшихся мифов и стереотипов – и они начинают мало-помалу разваливаться. МакДонах бытописатель? Вроде бы, да. Причем «напирающий на чернуху», Но вот в чем фокус – его пьесы вовсе не вписываются в «депрессивный», принципиально «безгеройный» облик ряда направлений современной драмы. Да, немало ужасного происходит в сюжетах пьес МакДонаха. Но он не смакует это. Он рассказывает не о потоках «мерзостей бытия» – а о том, как человек пытается протестовать против рутины и унылости жизни, против всего того, что, будучи мелкотравчатой суетой, так и норовит всех и каждого подмять и вогнать в депрессию. Рутина настигает нас всегда и везде – и в ревнивых взаимоотношениях матери и дочери в «Королеве красоты», и в осуществлении необходимого «похоронного дела» в «Черепе из Коннемары», и в мечте о счастье за морем в «Калеке с Инишмана», и в нескончаемой грязи дознаний и допросов в «Человеке-подушке», и даже в религиозном служении и наставлении неправедных душ в «Сиротливом Западе». Но персонажи пьес ирландца своими странными, неоднозначными, порой вовсе дикими, а то и преступными, поступками пытаются как раз преодолеть эту рутину, засасывающую, как трясина. Это не просто игры амбиций. Это стремление утвердиться в окружающем мире и преодолеть «скукоту быта» и силу обстоятельств, став хотя бы в своих глазах героем. Сюжеты МакДонаха – это всегда истории и о протесте против убивающей и мертвящей суеты. И потому, каким-то немыслимым образом, они несут в себе надежду.
И, кстати, при всей ироничности, МакДонах никогда не смеется «над святым» и не опорачивает возвышенное. «Лейтенант с острова Инишмор» – вовсе не издевка над патриотами-борцами за национальное освобождение. Саму эту идею МакДонах не отвергает. Но показывает, что и смертельно-буйная нелегальная боевая жизни рр-революционеров-террористов, пропитавшись все той же рутиной повседневности, превращается в бессмыслицу, и герои борьбы с врагом уничтожают друг друга…
Нередко МакДонах в ироническом ключе показывает служителей религии. Но это касается их человеческих качеств и слабостей – но никак не самой веры. В «Сиротливом Западе» нет насмешки над религиозным мистицизмом. Но там раскрыты метания пастора, не сумевшего противостоять рутине греховности, когда дорогие ему люди каются – и снова грешат, с воодушевлением каются, и с еще большим восторгом грешат снова…
Проповедник возвышенного. В афишу смотра вошло немало спектаклей хозяев – театра «У Моста»: «Сиротливый Запад», «Калека с Инишмана», «Череп из Коннемары» и «Красавица из Линэна (Королева красоты)» – все в режиссуре Сергея Федотова. К ним примыкала еще одна федотовская работа – та же «Красавица из Линэна» в челябинском Камерном театре. Поэтические и очень ироничные, в подробных, точных декорациях, с вдумчиво и точно подобранными и проработанными бытовыми аксессуарами спектакли Федотова в театре «У Моста» (и в других театрах) по пьесам МакДонаха не раз назывались эталонными в своем подходе к творчеству ирландца – иронический лиризм и поэтическая мистичность, вырастающие из «сгущеного бытовизма». Но возможен и иной подход – и сам же Федотов продемонстрировал его в спектакле «Безрукий из Спокэна». Все то же «героическое противостояние житейской рутине» и обстоятельствам. Те же точнейшие знаки быта и бытийности. Та же скрытая карнавальность разворачивания событий. Но иная природа стильности сценографии. Несколько иная природа существования актеров на сцене: более сдержанная, более тонко нюансированная. А мистичность самой природы бытия воплощена как сила и власть Провидения.
В сюжете «Безрукого из Спокэна» никто не страдает больше, чем заслужил по своим проступкам, ошибкам или заблуждениям. И самому главному персонажу не удается никого убить – ибо никто не виновен перед ним; и не удается убить себя – бензин нечем поджечь! Случайность? Закономерность: ибо героя «настигло» прозрение, он близок к покаянию – и уже умеет прощать, а не мстить.
Собственно, это есть стержень всех макдонаховских сюжетов: каждый персонаж наказан по грехам его – или прощен по степени его прозрения и покаяния. Внешне это выглядит как случайность. По сути же в этих случайностях проявляется мера наказания или прощения, посылаемого Провидением.
Очень ясно это выступает в оскароносном фильме М. МакДонаха «Шестизарядник», показанном на фестивале. В нем, созданном задолго до «Однорукий из Спокена», сюжет четко стоит на том, что каждый получает по делам своим воздаяние, и только Провидение решает, кого попустить погибнуть, а кому не дать совершить самоубийство. Сожаление главного персонажа – день неудачный, потому что не удался суицид! – выглядит фарсово-извращенным: револьвер случайно выпал из руки и от удара об пол самопроизвольно выстрелил последним патроном… Так что МакДонах, выросший в католической среде, не опровергает, не сокрушает постулаты веры и устои религиозной и светской морали. Ибо, по сути, Мартин МакДонах, при всей его взрывной смеси издевательского иронизма и трагизма, – писатель, глубоко нравоучительный и проповедующий четкие моральные постулаты.
Валерий Бегунов