Пермский Театр «У Моста»

Версия для слабовидящих

22.12.2021

Рецензия Виктории Гриценко на премьерный показ спектакля «Старший сын» по пьесе А.В. Вампилова в театре «У Моста»

Как люди поступают с одиночеством перед лицом жизни и смерти? Чаще всего, бегут, прячутся от него – в работу, дружбу, семейные взаимоотношения, словом – делают всё, лишь бы это одиночество не осознавать. Натужно спасаются от него, в глубине души зная, что не спасутся, но всё же надеются. Именно так я вижу лейтмотив пьесы Александра Вампилова «Старший сын», премьера которой состоялась в Пермском театре «У Моста» 18-19 декабря 2021 г.

Человеческая, слишком человеческая эта пьеса. И её интерпретация режиссёром и основателем театра – Сергеем Федотовым – тоже очень человеческая. Написанное в конце 1960-х годов, это произведение удивительно близко зрителю-бумеру, возможно, даже ближе, чем первым, ещё советским, читателям. Ведь тотальное неизбывное одиночество под личиной индивидуализма и либерализма медленно, но верно пропитывало наше общество все эти годы, в то время как советская жизнь сохраняла хотя бы маску совместности.

Почему я говорю об одиночестве? Потому что в этой пьесе одинок каждый. Два запоздавших на электричку молодых парня, только что получившие от ворот поворот от девушек, оказывается, едва знакомы. Холодает. И никто не желает пустить их в дом погреться. «Мда... – задумчиво произносит главный герой Бусыгин (Дмитрий Мурзаев). – А кругом столько теплых квартир...» Его товарищ по несчастью по кличке Сильва (Андрей Кириченко) вторит: «Что квартир! А сколько выпивки, сколько закуски...  Опять же,сколько одиноких женщин! Ррр! Это всегда выводит меня из себя».

Ирония? Да, но и горькая. Одиночеству среди людей – в городе или пригороде, на работе, в собственной семье – казалось бы, можно противопоставить любовь. Что и пытается делать десятиклассник Василий (Ростислав Самусев), без памяти влюблённый в соседку Наталью (Мария Баландина). Но для умудрённой жизненным опытом Натальи одиночество – выбор сознательный и приятный. «Почему живу одна? Нравится – и живу», – говорит она. Между нею и Василием – далеко не только из-за разницы в возрасте – непреодолимая стена отчуждения. Как и между Василием и его отцом, Андреем Григорьевичем Сарафановым (Илья Бабошин), или его старшей сестрой Ниной (Татьяна Голендухина). Конечно же, дело тут не в возрасте. Просто каждый из героев, как замкнутая монада, живёт в мире своих переживаний, недоступных другому. Все попытки поговорить по душам наталкиваются на стеклянные стены – герои пьесы не слышат и даже не делают попытки услышать друг друга.

Вот в этой-то ситуации и кажется, что возвращение блудного старшего сына – а на самом деле появление самозванца Владимира Бусыгина в доме Сарафановых – может что-то исправить, изменить. Герои дружно и энергично начинают перекладывать на него ответственность за свои непрожитые и непроживаемые жизни, вроде бы спрашивают и слушают его советы, а на самом деле получают своего рода индульгенцию, разрешение совершить поступок, который, как им кажется, сделает каждого из них наконец-то счастливым. Нина отказывается от отъезда-побега на Сахалин с правильным со всех сторон женихом, Василий – от навязчивой идеи бросить школу, а Андрей Григорьевич, напротив, решает всё оставить и ехать в Чернигов, где, как ему хочется верить, его ждёт мать Владимира. Но вся штука-то в том, что от себя не убежишь. Ни от себя, ни от своего одиночества и неумения жить вместе с другими людьми. И поэтому даже когда Владимир и Сильва признаются в обмане – Сарафанов-старший отказывается им верить. Напротив, он ещё сильнее отстаивает своё право быть отцом блудному «старшему сыну». Разумеется – и в этом я поддерживаю давно выкристаллизованную литературоведами мораль пьесы – духовное родство важнее кровного, и именно оно сближает людей. Но весь вопрос в том – а случилось ли оно, это духовное родство?

На мой взгляд, конечно же, нет. Но случилась попытка совершенно незнакомых людей приблизиться друг к другу. Попытка найти спасателя – но и попытка спасти и спастись, взглянув свежим взглядом на ситуацию. Попытка убежать в такую человеческую иллюзию – «Все люди братья» – как назвал музыкант Андрей Григорьевич свою ненаписанную ораторию – и попытка воплотить эту иллюзию в жизнь глупыми, но добрыми поступками. «Людям нужна музыка, когда они веселятся и тоскуют. Где ещё быть музыканту, если не на танцах и похоронах?» – так Владимир поддерживает Андрея Григорьевича, потерявшего работу в оркестре. И это, с одной стороны, приземляет, очеловечивает пафос пьесы, а с другой стороны – делает её по-настоящему величественной.

Спектакль смотрится на одном дыхании, будто сидишь в компании старых знакомых, и вместе с ними смеёшься и печалишься, наступая на одни и те же грабли... Конечно, пьеса Вампилова названа комедией, и как во всякой хорошей комедии, в ней много и серьёзного, и трагического. Но постановка не давит этим на зрителя – напротив, легко и тепло становится на душе от того, что, как в итоге убеждает она, нет нужды выпрыгивать из штанов, пытаясь кому-то что-то доказать: себе ли, другим… Игра актёров непринуждённа и достоверна настолько, что захватывает внимание полностью: не хочется отвлекаться ни на собственные размышления, ни на антракт. А, впрочем, на мой взгляд, уникальность театра «У Моста» уже больше тридцати лет проявляется, прежде всего, в безупречности актёрской игры.

Кажется, будто Сергей Федотов лишь подсветил пьесу Вампилова с нужных сторон – создав атмосферу советского быта, к примеру, добавив музыки, которая словно льётся из радиоприёмника. Но на самом деле – отойдя от утрированной постановки вечных моральных вопросов – он как раз мягко поддержал зрителя в том, чтобы самому наедине с собой ими задаться. Не с точки зрения «кодекса строителя коммунизма» или каких-либо ещё социально утверждённых ценностей – а с позиции обычного человека, такого же как все остальные. Который боится одиночества, хочет добра другим и самому себе, который хочет быть счастлив и не знает, где и как это счастье найти…