19.03.2022
Приключение
У кого из нас не было приключений? Какие-то мы вспоминаем с нежной ностальгией, какие-то с содроганием, а какие-то предпочли бы забыть… Какое шикарное слово, наполненное разнообразными смыслами, – готовое поле для каламбуров, дружеских шуток или пронзительных исповедей.
Поэтому, может быть, М. Цветаева избрала его в качестве заглавия своей пьесы про знаменитого Казанову – личность неоднозначную, окружённую легендами и известную прежде всего своими похождениями. И снова к названию. С одной стороны, слово «приключение» имеет оттенок очень игривый и спонтанный. С другой – таит в себе неотвратимые изменения с самыми неожиданными последствиями.
Вообще, обращение к истории типично для Серебряного века. Для русской литературы это почти что самый сложносочиненный, барочный, насыщенный и продуктивный период. Нагромождение смыслов, отсылок к античности, высоким идеалам старины, лучшим образцам мировой культуры. И, конечно, лёгкая грусть.
Тем, поэтому, интереснее, постановка Д. Хомякова в исполнении студентов 2 курса С.П. Федотова. В ней на первый план выходит исследование образа Джакомо Казановы (Семён Осокин). И в его игре есть всё, будто бы заложенное самой Цветаевой: античный идеал, немного декаданса, тоска по невинной молодости. У Цветаевой Казанова – травмированный романтик, и нам удаётся это почувствовать.
Явно или неявно поэтесса играет со значениями образов своей пьесы. Например, заставляет сомневаться в подлинном существовании Генриетты. Тогда получается, что Казанова оказывается влюблённым в идеал – саму идею любви. И это не случайно: Цветаева умышленно отсылает нас к философии Платона. А обратившись к основам психологии, мы понимаем, что Казанова настолько боится подлинной близости, настоящей и искренней любви, что единственно возможным вариантом оказывается для него любовь поначалу невзаимная, а в сущности – нереальная. Генриетта это и ЕГО рефлексия, и ПОВОД для неё.
Всё это в постановке хорошо оттеняют образы людей на балу, каждый со своим характером и темпераментом. Через них мы видим Казанову как бы со стороны, но все они нужны будто бы чтобы оттенить главных героев.
Образ насмешливого слуги (Виктор Вилесов) Леонарда – это голос реальности, и потому Казанова его так не терпит. Для него реальность в чистом виде неприемлема, он всегда достраивает её до удобной, и в этом ему помогает Генриетта.
В спектакле «Приключение» точно схвачен дух времени не только жизни самого Джакомо, но эпохи написания пьесы, мира самой Марины Цветаевой. Это целиком и полностью её творение, её фантазия. Поражает то, что в этом удивительном мираже актёрская игра создаёт правдоподобие жизни. Режиссёр почувствовал то, что раскрывает истину, заложенную Цветаевой, её вымышленного, но такого красивого и мечтательного мира.
Финальный крик Казановы разрубает реальность на Я – в спектакле и Я – в себе.
Так что, возвращаясь к «Приключению», добавляем в свою личную копилку новое.
Дарья Ворончихина