18.11.2022
Наталья Романова (Москва) о спектакле «КАРАМАЗОВЫ»
Достоевский на сцене – всегда лотерея. Не повезёт – придётся два с лишним часа «наслаждаться» изложением краткого содержания огромного романа, ну а уж если повезет, то герои Достоевского станут не просто персонажами из заметок криминальной хроники, но проникнут в душу и оставят там глубокий след. Ура, на этот раз повезло! Смотрю «КАРАМАЗОВЫХ» в постановке Пермского театра «У Моста» на сцене Театра Луны на Малой Ордынке, что, в общем-то, довольно символично. Руководитель театра «У Моста» Сергей Федотов не раз признавался, что мистика и тайны составляют неотъемлемую часть существования его театра, он даже основал в театре Мистический музей. А что может быть более мистическим, чем Луна? В полнолуние пробуждается в человеке всё самое странное, непостижимое и загадочное. И слегка странноватые интерьеры Театра Луны отлично соответствуют этой мистической концепции. Но я что-то про луну увлеклась (может полнолуние как раз?)
Собственно про «КАРАМАЗОВЫХ». Один из самых «театральных» романов Достоевского ставился не раз и не два на совершенно разных сценах, и режиссёры выбирали именно его, пожалуй, за то, что в нём обозначена чётко выстроенная криминально-драматическая коллизия, которая будет интересно смотреться в сценическом воплощении. Ну, эффектно же: старый мерзкий папаша, роковая соблазнительница, споры сыновей друг с другом, ссоры и даже драки с отцом из-за женщины, и в результате, конечно же, убийство со всеми вытекающими отсюда последствиями. Но не оттого наш Фёдор Михайлович один из самых издаваемых писателей во всем мире, у него просто так ничего не бывает, для него главная задача не эффектно о событиях поведать, а души наизнанку вывернуть. Вот и наблюдаем мы, как на сцене этот душевный стриптиз происходит в режиме реального времени прямо у нас на глазах.
В постановке театра «У Моста» есть с одной стороны некая классичность исполнения, что создаёт очень приятное ощущение: актёры не мечутся беспрестанно по сцене, переставляя мебель, чтобы заполнить собой побольше пространства; когда надо, говорят тихо, а не надрывно кричат весь спектакль, как у нас нынче модно, но и не бубнят текст в одной тональности без выражения, что тоже, к сожалению, дань моде. Спектакль по своей задумке довольно аскетичный, скорее мрачный, декорации скромные, но выразительные, чтобы ничто не отвлекало от судеб героев. Разве что пестрая цыганская пляска у Грушеньки раскрашивает спокойную серо-коричневую гамму на сцене.
У актёров труппы Сергея Федотова каждая фраза, каждая буква в каждом слове значимы. Актёры, соответствуя принципам русского психологического театра Михаила Чехова, глубоко погружаются в психофизику персонажей, а уж у Достоевского точно есть во что погрузиться.
Я ловлю себя на мысли, что актёры как будто разыгрываются постепенно, затягивая зрителя в омут действия, заставляя всё больше вникать и в происходящее на сцене и в характеры героев.
Брат Дмитрий (Владимир Ильин) – человек порыва и бурных страстей, оттого и поверить, что он мог убить отца в состоянии аффекта несложно. Брат Иван (Илья Бабошин) – полная противоположность – абсолютный интроверт, тот самый «тихий омут», где черти. Кстати, разговор Ивана с Чёртом тоже дань мистическим настроениям: дым на сцене, капюшон, завораживающий дьявольский голос – антураж, сопутствующий размышлениям Ивана о вседозволенности и расплате. Алёша Карамазов (Дмитрий Мурзаев) как буфер между двумя братьями, его тихое спокойствие и незыблемая уверенность в своей духовной правоте вызывают уважение и у бунтаря Мити и у атеиста Ивана. Именно Алёша и есть главная духовная сила, удерживающая, примиряющая и охраняющая братьев от падения в пропасть. После общения с ним каждый словно становится светлее. Алёша любим всеми может потому, что и сам он любит людей, несмотря на их ошибки и пороки. Любит братьев и пытается принести мир в их мятежные души, любит отца (Александр Шаманов), хотя любить его вроде бы совсем не за что. Светлой, безгрешной любовью любит Грушеньку (Анастасия Перова), понимая при этом, что её развязность и порочность лишь ширма, прикрывающая широту души, любит и жалеет Катерину Ивановну (Анастасия Леднёва), оказавшуюся силой обстоятельств между любовью и нелюбовью двух братьев. Вообще сила обстоятельств, в которые загоняет жизнь героев Достоевского, очень сильно влияет на их поступки. Вот даже мерзейший Смердяков (прекрасная, кстати, работа Вильдана Валиева), человек с говорящей фамилией, вор и убийца, вынужденный прислуживать собственному отцу и братьям, скрывая от всех, что он тоже Карамазов, не может справиться с этими обстоятельствами и решается на отчаянный шаг покончить с собой.
И финальная сцена суда это не только суд уголовный, а суд скорее человеческий, окончательная точка, где все участники трагедии предстают такими, как есть: грешными и кающимися, понимающими, прощаемыми и прощающими.
Наталья Романова (Москва)