04.10.2023
Кто это по полу разбросал мои руки?
... А потом они «сделали ему ручкой» – помахали его кистью на прощание – и ушли. С тех пор вот уже двадцать семь лет он ищет свою руку по всей Америке, с тех пор у него набрался целый лес (зачёркнуто), чемодан рук, но ни одна из них не подходит. Такова предыстория Кармайкла (Владимир Ильин) из спектакля «Безрукий из Спокэна» Пермского театра «У Моста».
Да, Кармайкл буквально одержим идеей вернуть свою руку, и за это он готов платить немалые деньги при том, что сам не может позволить себе купить даже вторые ботинки (или вообще хоть какую-нибудь обувь, кроме той, что у него на ногах). Из-за денег-то у него в гостиничном номере и оказывается парочка молодых людей – афроамериканец Тоби (Иван Иванович, актёр Театра Романа Виктюка, Москва) и его подружка Мэрилин (Мария Новиченко), торговцы марихуаной. Разумеется, никакой настоящей, тем более подходящей, руки у них не может быть, однако же рука находится, правда, чёрная (почерневшая?). И тут бы им уйти подобру-поздорову, но желание «заработать пару сотен долларов» оказывается сильнее, чем опасения, связанные с адекватностью клиента... Словом, Тоби и Мэрилин попадают в классическую «маньячную» ловушку с наручниками и батареей, а также канистрой бензина и вставленной в неё свечкой.
Вот в этот-то напряжённый момент на сцене появляется Марвин (Василий Скиданов) – работник ресепшн, который не переносит, когда его называют «портье». В противоположность «сдвинутому», но действующему в рамках какой-то понятной логики Кармайклу, Марвин представляет собой воплощение непредсказуемости. Нелепые попытки «выглядеть круто» создают сильнейший комический эффект, несмотря на всю опасность и тревожность обстановки.
По ходу действия зритель узнаёт про Марвина достаточно, чтобы объяснить странности его поведения: 1) Марвин употребляет амфетамин (не травку, заметьте, это важно); 2) у Марвина есть некоторые сложности с концентрацией внимания; и наконец, 3) его перепады настроения и состояния, симпатий и антипатий и т.д. не уступают американским (русским) горкам. Добавим к этому довольно диковинную эксцентричность и полное бесстрашие перед лицом маньяка... Всё это наводит на подозрения о том, что у Марвина СДВГ (синдром дефицита внимания и гиперактивности). При этом Мартин вполне органично существует в пространстве номера, даже когда вдруг ни с того ни с сего (чтобы разрядить обстановку) начинает крушить всё вокруг.
В целом следует отметить, что все элементы обстановки оказываются задействованными в развитии событий от чемодана, полного отрезанных рук, до телефона, по которому дважды звонит мама Кармайкла, 87-летняя старушка, которой вздумалось лезть на дерево за шариком и которая свалилась оттуда и сломала себе лодыжки, но скорую она не вызывает, потому что боится, что у Кармайкла найдут в их доме «что-то запрещённое». Потом, конечно, зритель узнает, что это (и будет смеяться), но здесь стоит лишь заметить, что матери маньяков действительно покрывают своих сыновей, и в этом нет ничего удивительного.
А фоном всему этому звучит рок-н-ролл, и крутится под потолком вентилятор, и красный свет намекает на пролитую кровь, и где-то гниёт и разлагается (если ещё нет) давно утерянная рука, как часть навсегда утраченной целостности, причём не только внешней, но и внутренней, ведь всякое психическое расстройство – это распад личности, фрагментация, расчленение сознания, которые неминуемо сказываются на материи, живых телах. И зритель с тревогой ждёт, что вот сейчас оно вздрогнет, рванёт, и взрывается вместе со смехом накопившегося напряжения.
Марина Щелканова