Пермский Театр «У Моста»

Версия для слабовидящих

28.11.2017

Жегин Н.И. о спектакле «Женитьба» на фестивале «Свидания на Театральной», Рязань

Жегин Николай Иванович (г. Москва) – председатель жюри, Театральный критик, член жюри многих театральных фестивалей, автор многочисленных рецензий и статей на театральные темы, Заслуженный работник культуры России. 

Меня всегда поражает в ваших спектаклях то, как вы сохраняете свежесть исполнения – ведь вы начинали свой театр с этого спектакля. Конечно, это дается большим трудом. И если принять во внимание тот ритм, в каком вы живете, то это и есть мистика, к которой вы в своем творчестве стремитесь. Она присутствует в самом сердце существования этого театра, и помогает вам создавать удивительные, глубокие и запоминающиеся спектакли! 

С «Женитьбой» с пьесой Гоголя произошла удивительная вещь: до спектакля Эфроса ее никто не ставил в России – у нее была репутация скучной пьесы из учебника по литературе. Ни один театр эту пьесу не ставил. После Эфроса произошла обратная вещь. Все стали ставить «Женитьбу», опираясь на опыт Анатолия Васильевича – нет юмора, все плачут, все страдают и самая страдающая, конечно Агафья Тихоновна, которой мы начинаем сочувствовать как Джульетте. После премьеры Эфроса известный знаток Гоголя И.А. Вишневская говорила «А где юмор, ирония Гоголя? Почему нет смеха в этом спектакле?» Она прияла этот спектакль Эфроса с большими оговорками. 

А в вашем спектакле есть неповторимый юмор и гротеск Гоголя! Особенно во втором действии, где женихи – это крупные актерские удачи, крупные актерские свершения. О каждом можно говорить в отдельности. Какой внятный Яичница – Ильин. Он крепко стоит на ногах, яркий представитель русского чиновника. «В один кирпич выстроен дом» – это существенно, это важно. Как прекрасно это сыграно актером и как он ловит нас в жизненную ситуацию, которая случилась в этом доме. Это не значит, что я недооцениваю мистическую сторону этого спектакля. 

Очень трудно играть Кочкарева, и я мало видел удачных исполнений. Вот Жевакин более понятный для игры персонаж. Я перечитал Белинского, который писал, что такое Кочкарев – из чего он такой: «иной человек носится, бегает, а спроси его зачем – он и сам не знает». В этом и заключается мистика – когда ответа нет. Когда нет ответа говорят: «извините, это мистика». И очень удачное исполнение Михаила Чуднова. Что особенно меня подкупает в этом исполнении и что редко встречается – моторика, гибкость и управление событиями. Всегда играет моторика Кочкарева, потому что на нем держится ритм всего спектакля. Подколесин это же понятно, лежит и лежит себе на диване, его не сдвинешь. Чуднов отталкивается от партнера, у него нет ничего готового, он все время в вопросе – и это придает очень живой нерв спектаклю, живое действие, живое столкновение. Это Гоголь. Я очень высоко ценю этот стиль исполнения.  Мистика поражает и затягивает в совершенно иной Мир чувств. Мне очень понравилось, как решен этот план спектакля – как возникают свечки неизвестно откуда и с самого начала Кочкарев таким заявлен.  Возникает много размышлений в отношении этой мистической фигуры – Кочкарева-черта. С другой стороны, я думаю, а если бы все сходилось как у Брехта, тогда причем здесь мистика, координаты которой невозможно вычислить. Мне очень понравился ваш спектакль, я смотрел его с удовольствием! Еще раз благодарю вас за то, что вы умеете сохранять свежесть актерского исполнения, находясь в пространстве импровизационного Поля!Почти нет ничего готового, там, где возникает готовый рисунок, там это менее интересно. 

Конечно изумительный внешний рисунок у Анучкина – Мельникова. Балетный и изысканный рисунок этого эстета, который решил, что жена должна обязательно говорить по-французски. Это Гоголь, который был мастером в изображении деталей, в которых человек весь высвечивается от начала до конца. 

Спасибо за то, что вы прекрасно закончили этот фестиваль. Зритель принимал на ура ваш спектакль, и вы успех этот вполне заслужили!