17.11.2015
Добро пожаловать, мистер Шепард
О ней спорили, ее разгадывали, но так и не решались поставить на российской сцене. Самая странная и загадочная из пьес Сэма Шепарда впервые в стране представлена Театром «У Моста», став театральным событием осени. Случайность? Нет, их в театре Сергея Федотова не бывает.
«А не замахнутся ли вам на Сэма нашего Шепарда? А что, это ваша тема». Перефразируя героя «Берегись автомобиля», знакомый блогер, прибывший в прошлом году на макдонаховский фестиваль в Пермь, уверенно предрек, что «явить» загадочного американского драматурга нашему театральному миру суждено именно Сергею Федотову. Мол, если уж подсадил всю страну на культового Макдонаха, заявился, так сказать, первооткрывателем, то вполне логично, что рано или поздно ружье «выстрелит» в очередное театральное открытие.
Честно говоря, о нашем разговоре я быстро забыла. Ведь для меня, как и для многих, Сэм Шепард – сначала известный голливудский актер, этакий ковбой, знакомый по фильмам «Бандитки», «Падение черного ястреба», «Дело о пеликанах», а потом уже драматург, причем в нашей стране малоизвестный. Но, пусть в отличие от ирландца МакДонаха он не проснулся знаменитым после своей первой пьесы, на счету Шепарда более 40 пьес, а именно драма «Погебенное дитя» получила литературный Оскар - Пулитцеровскую премию.
Елизавета Шандера: Каким традиционным «знакам» обязана пьеса «прописке» в Театре «У Моста»? Прошу раскрыть карты «виновника» премьеры Сергея Федотова.
Сергей Федотов: Началось с того, что на фестивале Мартина МакДонаха известный театровед из Казани Вера Шамина намекнула, что никто в России не может поставить Шепарда: «Только вы с Вашим МакДонахом, Гоголем, Булгаковым сможете». Меня «зацепила» эта планка, которую никто не взял. Затем «добил» венский критик, посмотревший «Калеку» на гастролях в Австрии: «А не поставить ли вам Шепарда?!». «Контрольным выстрелом» послужила найденная там же в театре пьеса на английском языке. Так что отступать было некуда.
Е.Ш.: Вызов приняли. В наших театрах американская драма традиционно ограничивалась пьесами О'Нила, Уильямса, Миллера и Олби. Но Шепарда ставить не рисковали. Не страшно было снова быть первым?
С.Ф.: Если МакДонах хотя бы проснулся знаменитым после первой пьесы, а первый фильм заработал «Оскара», то у Шепарда пусть сложнее. Не случайно критика была ошеломлена драматургическими опытами Шепарда после его приезда из Англии в семидесятых. Драматург, который прославился эпатажностью и оригинальностью, вдруг начал писать пьесы в лучшем русле классической американской традиции. Недосказанность, загадка, ореол тайны, - он меня серьезно зацепил. Было ли страшно? Нет Я не видел американских постановок, не получил чужого опыта раскрытия тайн Сэма, мне не с чем было сравнивать. А, может, это и к лучшему. В случае с Шепардом необходимо отличное от всех, незамыленное понимание этой семейной истории, истории трех поколений, в которой каждый увидит свое.
Е.Ш.: Может, американский критик Дженифер Аллан права: "Никто не мог объяснить происходящие у Шепарда, даже он сам»?
С.Ф.: Думаю, так и есть. И Вы на премьере увидели что-то свое? Признайтесь. Когда я читал пьесу, я словно увидел этот обшарпанный дом и дождь, я нашел его в культовой «Любовной лихорадке», помните, с Траволтой? Стоило понять образ для себя, все собралось в единый пазл. Декорации мы сами собрали за день, такого никогда не было раньше. Я сразу предупреждаю зрителя, что это не развлекательная драматургия, а интеллектуальная драма. Ее нужно смотреть, включаться, «работать». Шепард не зря считается драматургом, который изучает именно социальные отношения - в семье, отношения людей.
Е.Ш.: Говорят, к будущему фестивалю нас ожидает еще одна пьеса МакДоноха?
С.Ф.: Я не виноват (улыбается). Недавно я еще мог сказать, что все семь пьес Мартина, поставлены у нас. А он взял и поставил еще одну, «Палачи» в Лондоне. Ну, должны же мы как-то поддерживать статус главных специалистов по МакДонаху в стране.
Пересказывать содержание пьесы в случае с Шепардом – дело неблагодарное. И Сергей Федотов оказался прав: в этом «заныривании» в Америку 1960-х я, действительно, увидела что-то свое. А дом с первых минут напомнил задевший меня когда-то фильм «Дом из песка и тумана» об утрате прежних родственных и просто человеческих связей, о последнем устремлении людей уцепиться за возможность сохранения иллюзии, что былую жизнь можно возвратить.
Сам Шепард как-то подметил: «каждый, кто начнет разбираться, что происходило в его семье, обнаружит множество очень интересных вещей». Если «Сад камней» — пьеса об уходе из дома, то «Утраченное дитя» - о возвращении, об утраченных мечтах и воспоминаниях счастливом мире, сохранившемся лишь в старых фотографиях. Сегодня здесь каждый живет в своем мирке, никто не слышит друг друга. Единственное, что объединяет семейство — это страшная тайна. Не обходится и без скелетов в шкафу, на сей раз в буквальном смысле. История по-американски зловещая и по-американски же абсурдная. И хотя, для меня лично Шепард уступает глубокому и ироничному, невероятно тонкому и лиричному МакДонаху с его мощнейшей энергетикой в диалогах, признаю, что история американского драматурга серьезно цепляет, заставляет смеяться и плакать.
Елизавета Шандера
Портал «Mediamoda»