15.11.2015
«Утраченное дитя»: Американская история семейных ужасов
Последнее время в театре «У Моста» спектакли ставили в основном режиссёры приглашённые. И это были постановки совершенно разные по форме — пластический «Квазимодо», музыкальный «Гранатовый браслет». И вот наконец постановка худрука Сергея Федотова.
7, 8 и 9 ноября состоялись премьерные показы спектакля по пьесе Сэма Шепарда «Утраченное дитя».
Сэм Шепард — довольно известный американский актёр, лауреат множества премий, даже номинант на «Оскар». Но у него немало наград и как у драматурга, сценариста. В Америке это не редкость, когда актёр сам пишет пьесы и сценарии. Вероятно, на литературном поприще успехи Шепарда даже значительнее, чем на актёрском: за пьесу «Погребённое дитя» («Buried Child») он получил в 1979 году Пулитцеровскую премию в номинации «За лучшую драму».
Драматурга Сэма Шепарда в России знают хорошо, его пьесы активно ставятся в различных театрах. Но удивительно то, что именно эту — самую титулованную работу драматурга Шепарда в нашей стране на сцене не воплощали ни разу. Сергей Федотов стал своеобразным первооткрывателем этой пьесы в России. В своей постановке он лишь немного изменил название, переиначив суровое «Погребённое дитя» на более интригующее «Утраченное дитя», но больше ничего менять не стал.
«Утраченное дитя» своей сюжетной конструкцией поразительно напоминает пьесы времён классицизма с его единством времени, места и действия. Место действия — большой фермерский дом где-то в американской глубинке. Время действия — два дня, точнее, вечер одного дня и утро другого. Герои — три поколения одной большой, некогда дружной, а теперь разобщённой семьи.
Поначалу кажется, что режиссёр (он же сценограф) и актёры делают эту историю, основываясь на стереотипах. Раз американский дом — то двухэтажный, с постоянно включённым телевизором (который показывает лишь помехи), пейзажными картинами по стенам и бутылкой виски под диваном. А люди, его населяющие, — типичные реднеки («деревенщина» по-нашему): отец семейства Додж (Владимир Ильин / Сергей Мельников) — старый, больной и ворчливый пьяница (хотя пить ему нельзя). Его жена Хейли (Марина Шилова / Галина Гринберг) — молодящаяся, витающая в воспоминаниях, тоже пьющая старуха. Их сыновья — старший Тилден (Илья Бабошин / Анатолий Жуков) и средний Бредли (Лев Орешкин / Андрей Воробьёв) — законченные лузеры. Тилден — антитеза «американской мечты»: угробивший спортивную карьеру, позабывший про родного сына, ушедший в себя слабак. А Бредли строит из себя крутого, но только на словах, ведь на деле он беспомощен без протеза, так как потерял ногу.
Проездом в свой родной дом попадает сын Тилдена Винс (Никита Петров / Данил Визжалов). Отец и дед отказываются узнавать его. Винс выглядит как ковбой с рекламы сигарет, а его подруга Шелли (Анастасия Муратова / Татьяна Голендухина), которой очень не нравится в этом доме, вообще похожа на путану.
Но за таким толстым внешним «слоем краски» скрывается шокирующая картина человеческой боли и ужаса. Ведь у этой простой на первый взгляд семейки множество скелетов в шкафу, а самый страшный из них — то самое утерянное дитя: самый младший сын Доджа и Хейли, пропавший в младенчестве.
Именно этот жуткий секрет и разрушил семью: теперь родители здесь плюют на детей, а дети в отместку не уважают старых родителей, внука же родственники вообще не узнают, пока тот не согласится сгонять деду за бутылкой.
Тема семьи — основная в творчестве Шепарда, и в этой пьесе она представлена через призму ужаса и кошмара, они преследуют и разъедают эту семью долгие годы. Федотов, оставаясь преданным своей манере, ни на йоту не отступает ни от буквы, ни от духа пьесы. Если в тексте сказано, что отца забросают листьями кукурузы, — будьте уверены, забросают. А если сказано, что в финале главный «скелет» должен появиться из шкафа (вернее, из-под земли), можете даже не сомневаться, появится и расставит все точки над i. Если режиссёры сегодня зачастую нагромождают в своих спектаклях один приём на другой, то Федотоа продолжает ставить спектакли чуть ли не дословно по тексту, умудряясь при этом выжимать из пьес всю их суть. Так и в спектакле «Утраченное дитя» без всяких лишних деталей разыгрывается мучительный, болезненный, как его очень точно окрестили в программке, психологический триллер. История того, как разрушились и начали гнить человеческие судьбы в рамках одной семьи, повязанной общей страшной тайной.
Разумеется, что эту боль и ужас мы видим благодаря замечательной игре артистов, которые блестяще реализуют сложные и глубокие характеры. Особенно ярко смотрятся наполненные горечью монологи Хейли в исполнении Галины Гринберг и резонёрство Анастасии Муратовой в роли Шелли. Кстати, благодаря этим актёрским работам в спектакле появляется интересный акцент на том, что женщины в чём-то гораздо сильнее мужчин. Ведь все мужчины в этой постановке — полные ничтожества, жалкие и сдавшиеся. А женщины, несмотря ни на что, продолжают цепляться за жизнь.
Хотя «Утраченное дитя» — мрачная и жутковатая история, на протяжении двух с половиной часов погружающая зрителя в кошмар, у спектакля тёплый, трогательный и в чём-то даже оптимистичный финал, даже несмотря на то, что заканчивается спектакль двумя трупами на сцене. Но смерть здесь становится символом перерождения, ответом на все вопросы и разрешением, если не всех, то очень многих проблем. Словом, конец одной жизни становится началом новой, благодаря чему «Утраченное дитя» точно вписывается в концепцию мистического театра.
Григорий Ноговицын
Портал «Звезда.ру»