Пермский Театр «У Моста»

Версия для слабовидящих

09.03.2015

«Другого такого театра вообще не знаю». Марина Тимашева о спектакле «На дне»

Как только входишь в зал, и  видишь – до начала спектакля – то, что предложено художником, а художник этот все тот же Федотов (он художественный руководитель, он режиссер, он лидер театра «У Моста»), то понимаешь, что подробная ремарка Горького, описывающая всю внутренность ночлежки, воспроизведена с абсолютной скрупулезной точностью. Мало того, сразу возникает очень острое ощущение запахов, по сцене разбросана луковая шелуха, картофельные очистки, груды разного тряпья. Иными словами: декорация эта, даже не реалистическая, а я бы сказала: она натуралистическая. Медленно гаснет свет, на сцене появляются странные люди и замирают как будто в стоп-кадре, остановленном в определенной мизансцене, и если знать пьесу Горького, то не составит никакого труда понять, кто из них кто. Потому что, так же досконально, как воспроизведена горьковская ночлежка, точно так же Федотов не делает ничего против того как Горький описывает этих людей, как они одеты, как они выглядят, как они себя ведут, как они говорят…

Все это производит очень сильное впечатление: я другого такого театра вообще не знаю. Себя поймала на том, что обычно можно найти аналог тому или другому, даже хорошему, спектаклю (этот чем-то похож на спектакль Эфроса, тот - на  Някрошюса, а третий - на всех подряд…), а  для театра Федотова никаких «двойников»  не могу подобрать. Достоверная среда, ансамбль,  разбор... А ни на кого не похоже. Совершенно самостоятельное явление. Уникальное.  

Начать хотя бы с актеров. Лука, которого играет актер Сергей Мельников, типажно похож на Петра Мамонова. Значит, слушатели, которые не видели спектакля «На дне», могут легко себе представить, как примерно этот Лука выглядит. Правда, Мельников значительно моложе. Жизнь Петра Мамонова, его творческое  развитие нам достаточно хорошо известно: рок-музыкант, выдающийся шоумен, выдающийся фронт-мен, во всем выдающийся, что связано с рок-музыкой, но его образ жизни, что ни для кого – не секрет, был поначалу безобразным. Он в течение жизни очень менялся, и теперь это православный, воцерковленный и, я думаю, истинно верующий человек. Но не такой во всем правильный, нет, скорее напоминающий того героя, которого он сыграл в фильме Лунгина «Остров». Так вот, когда ты видишь Луку, похожего на Петра Мамонова, то лучше понимаешь, каков Лука. Понимаешь именно через сходство с Мамоновым, не через внешнее сходство, но ты биографию «исторического» героя переносишь в наше время, переосмысляешь через биографию другого человека, которого знаешь. Вот такой «фокус» проделывает режиссер Федотов. Лука, про которого ты сам столько слышал, читал в ученых книгах, делается для тебя живым человеком. При том не выходя за пределы исторической ночлежки, не превращаясь в современного бомжа, потому что между ними и героями Горького – дистанция колоссального размера.

Так вот получается, что этот спектакль очень точно следует Горькому, слушает автора очень внимательно, с огромным к нему уважением и почтением относится, а при этом оказывается необычайно современным и заставляет людей задуматься. Что такое уважение? Что такое смерть? Страшно  ли умирать или не очень.. Как вообще находиться в обществе таких как ты, других прочих…Что такое унижать, что такое уважать? Как «звучит» человек? Гордо? И кто он на самом деле: тля, насекомое или царь зверей. Мысли все те же самые, но выраженные сегодняшними актерами, они кажутся абсолютно современными. Нет никакого нарушения авторского закона, авторской логики, что  совершенно уникально. А еще есть творческое мировоззрение Федотова, тоже довольно любопытное. Он иногда очень настаивает  на неприятных подробностях жизни человеческой, на физиологии. Но при этом,  что очень отличает его от других режиссёров, он к людям относится с огромным сочувствием и с огромным пониманием, и если даже настаивает на том, что их плоть воняет скверно, то никогда не стоит на том, что и от их души исходит отвратительный запах. Напротив, режиссер всегда покажет на контрасте, что в нас могут быть немыслимые внутренние, духовные, человеческие, нравственные силы, которые ограничены, увы, возможностями нашего тела. Это у Федотова фантастическая вещь – сочувствие к людям не сентиментальное, любовь к ним и умение, казалось бы, в самом отребье обнаружить зачатки того, что было когда-то сломано, растоптано обстоятельствами. В спектаклях всегда  показаны зачатки, ростки того прекрасного, что могло бы взойти, если бы чего-то не случилось, вот это тоже поразительная способность Федотова.

Об актерах еще. Очень интересен и необычен Актёр в исполнении Василия Скиданова. Федотов не пропустил, что это именно – Актёр,  и соответственно  всё, что делает этот человек, как он говорит, как он себя ведёт, все связанно с профессиональной деятельностью, он очень-очень-очень Актёр. И всякий раз он хочет произвести впечатление на окружающих, и это, надо сказать, сделано с потрясающим чувством меры. Скиданов играет ярко, даже намеренно преувеличено, но никак не скатывается в пародию и пошлость. И благодаря этому становится понятна природа этого кошмара: человек, который привык выступать на сцене, которому рукоплескал восхищённый зал, оказывается в яме, без своего дела, без своего места и без своей профессии. Я кстати, никогда раньше об этом почему-то не думала: каково Актёру оказаться в этой ночлежке. Вот представить любого из знакомых актеров, пусть даже дурного, которого отлучили от профессии – это же очень страшно.

Вот такие мысли вызвал у меня спектакль Федотова. Причем сами эстетические принципы этого театра у меня в голове не вызывают  никаких аналогий, наверное, впервые за всю мою театроведческую практику. Я не могу сказать, что этот театр похож на какой-либо другой. То есть в моей памяти вспыхивают воспоминания, связанные со спектаклем «На дне» Московского Художественного театра, который я конечно же не могла видеть, но по крайней мере знакома с описаниями  этого спектакля. Понятно, что Федотов тоже его держит в голове. Но все равно, это совершенно другая эстетика, совершенно другой мир. Мир, который здесь начинается с крайне натуралистического, дотошного воспроизведения быта, но при этом не замыкается в рамках этого натурализма или очень жесткого бытового реализма. То, что изначально казалось натуралистическим, незаметно становится поэтическим, «надбытовым», «внебытовым»; и начинает казаться какой-то высшей степенью театральной условности. Совершенно фантастический фокус, который в спектаклях Федотова проделывается абсолютно незаметно, и ты не можешь даже сформулировать для себя, как бы ты назвал его метод. Я знаю только одно: спектакли этого театра производят впечатление происходящей на твоих глазах настоящей жизни. То есть перед тобой во всех подробностях, во всех деталях протекает жизнь других людей. Никто не делает вид, что эти люди современные. А в то же время все, чем живут эти люди; все, что они переживают; все, что у них болит, отзывается переживанием, болью и сочувствием в тебе самом. Вот такой фокус!

Совершенно потрясающая Ирина Молянова, которая играет Квашню. Фантастическая актриса, органики какой-то просто неземной. У нее просто невероятная способность ощущать себя тем, кого она играет.  Квашня абсолютно небывалая! Очень сильные сцены, которые касаются Васьки Пепла (Никита Петров). Такого Пепла я еще никогда не видела. Прекрасные Барон с Настей. Да и все остальные. Я правда не понимаю, что режиссер с ними делает, но ощущение такое,  что на время спектакля его артисты становятся теми людьми физически (перерождаются, превращаются, как угодно). Бубнов там какой!

Если  говорить о такой хрестоматийной и вечной проблеме, кто прав в этой пьесе: Лука с его утешительством или Сатин с его желанием не жалеть человека и не унижать человека. Мне кажется, что у Федотова симпатия на стороне Луки. Потому что несмотря на то, что этот Сатин очень сильный, очень мощный мужчина, но и на него Лука подействовал ничуть не меньше, чем на других обитателей ночлежки. Сатин  просто это лучше скрывает.  Но совершенно очевидно , по всей логике спектакля Федотова, что все последние Сатинские монологи, все эти мысли, которые излагает Сатин, все эти соображения не были бы им на самом деле сформулированы, изложены, если бы в этой ночлежке в один прекрасный день не появился Лука.  

Театр «У Моста»  действительно репертуарный театр,  по-настоящему, в старом нормальном человеческом смысле слов – русский репертуарный театр. Афиша составлена в соответствии с художественной идеей, которая принадлежит их лидеру. С уникальной  труппой  артистов-индивидуальностей, которая стоит на основах ансамблевого психологического  театра. Иными словами это один из уникальных до сих пор сохранившихся в России  настоящих репертуарных театров. Так, как у Додина в Санкт-Петербурге Малый драматический театр, так и у Федотова в Перми театр «У Моста».  

Марина Тимашева, театральный критик
март 2015