04.10.2013
Может, все люди не настоящие?
Это не юмор Мартина МакДонаха на грани трагизма. Нет здесь и вмешательства потусторонних сил с клубами дыма по сцене, нет такого характерного для произведений Чехова лиризма. Это классическая комедия, во время просмотра которой смеешься не переставая.
Здесь есть намеренное преувеличение, абсурдность, гипертрофированная глупость, даже карикатурность. Собраны персонажи России 20-х годов 20 века, а при более внимательном рассмотрении — человеческие типажи, характерные для любого времени.
Несмотря на то, что в спектакле акцент именно на характеры, все же интерьер, обстановка влияют — это запах горящих свечей, сигарет, треск граммофонной пластинки. В начале и в конце звучит танго на немецком языке. Утесов — «У меня есть сердце, а у сердца песня». Кожанка, алая лента у Павла. Махровая ало-рыжая скатерть. Интерьер в обратную сторону. Перевертыши.
Молодая девушка Настя (Мария Майданюк) в холщовом платье, уставшая от работы по дому, получает постоянные подзатыльники от хозяев. И вдруг на нее неожиданно сваливается счастье — платье самой императрицы. Ей вдруг достаются почести, поклоны. Может быть, в этом и есть Россия?
Квартирный вопрос по-прежнему остается актуальным. Деление территории, еды, посуды, мебели, вещей, озабоченности улучшением бытовых условий: «Вот мы к вам, слава Богу, и переехали!» Абсурдным образом переплетаются двойные стандарты. С одинаковым упоением эти люди предаются исполнению песни «Боже, царя храни», популярного тогда мотива «Крутится, вертится шар голубой» и песен коммунистической партии.
Рубашка соседа (Александр Шаманов): спереди — с бабочкой, красивая, выглаженная. А сзади — рваная, видно голую спину. Внешнее внутреннему не соответствует.
Эти люди ставят себе памятники. Главная достопримечательность России — типаж приспособленца. Конец этих людей предсказуем — железный треск и трое в черных кожанках НКВД резким движением уничтожают их мир с его ложью и мелкими переживаниями.