17.12.2013
Призрачный «Замок». Газета "Прикамье. Территория культуры"
Призрачный «Замок»
Через век «Замок» нашел свое новое воплощение на сцене театра «У Моста»
Роман почти не ставился на театральной сцене, так как создать атмосферу подобного рода гораздо легче с помощью кинематографических приемов, нежели театральных средств. Экранизаций же всего четыре, одну из которых создал Алексей Балабанов в 1994 году. Театр «У моста» серьезно взялся за постановку этого произведения. При этом С.П.Федотов пояснил, что в тексте романа есть сцены, которые невозможно воссоздать буквально: например, побитые, опухшие лица обитателей таверны. Поэтому коллектив вынужден был искать другие средства с одной стороны, сохраняющие нужную атмосферу и в то же время больше символические, чем буквальные: изучили фламандскую живопись и картины Питера Брейгеля . Мизансцены выстраивали, ориентируясь на композицию и освещение его картин. Свет в спектакле преобладает красно-оранжевый, он же использован в освещении нового фойе. Надо сказать, что сам Франц Кафка к своим любимым литературным собратьям причислял Гоголя и Достоевского, стилистика произведений которых так же является своеобразным «коньком» театра «У моста». Так же само общее ощущение от картин Брейгеля всегда очень необычное: не изображены какие-то откровенно страшные или пугающие сюжеты, но сам ощущение, общее впечатление — угнетающее и болезненное.
Мистика выступает здесь, в первую очередь, в форме отчужденности среды и главного героя, в форме проявлений недоброжелательности, злости и может быть даже не очень приветливого немецкого характера, менталитета. Это холодное и пугающее средневековье, пугающее современного человека как минимум тем, что условия существования гораздо жестче сегодняшних. Старость, дряхлость, неприветливость, угрюмость — как проявления мистики.
Иногда расстановка актеров вокруг главного предмета на сцене — стола таверны, напоминает чем-то картину «Тайная вечеря» — по пластике, по расположению фигур, по выразительности лиц.
Вой волков в трубке старинного телефона вместо ответа. Своеобразно сложенные на груди руки жены хозяина гостиницы. Отец и мать — идут страшными замедленными шагами в сторону господина К. и их руки тянутся к нему, будто хотят забрать, но не дотягиваются. Они похожи на брейгелевских слепых. Старуха-помощница со скрюченными пальцами издает странные звуки и остается жива даже после того, как ее прихлопнули шкафом.
Дети — актеры, присевшие на корточки за забором с раскрытыми ртами, сдвинутыми на лоб шапками, шмыгающие носами. Средневековая мелодия, кружки, смешные шапки и рюкзаки — свернутая в трубочки ткань. Таверна — мрачная немецкая, строгая, таинственная.Сцены построены вокруг стола таверны и трех заборов.
В антракте в коридорах идет оживленное обсуждение спектакля: кто-то держит в руках томик Кафки и говорит о том, что в спектакле есть моменты, которые не особенно запоминаешь при прочтении книги; диалог двух женщин: — я так понимаю, он до этого замка не дойдет вообще,- нет, конечно. После спектакля в фойе: не видел он выхода, не смог дойти до замка, поэтому и умер.
Все это похоже на жуткую сказку, рассказанную в зимний снежный вечер.
Для меня главный герой, господин К. — тот, кто пытался достичь призрачной зоны — замка, но так и не смог это сделать — бред окружающей действительности захватил его в свой водоворот. Такую тяжелую, напряженную атмосферу романа Кафки, многомерное, неоднозначное пространство — мог осилить только театр «У моста», именно его стилистика здесь оказывается как нельзя кстати.