16.04.2013
"Местное время". "Франкенштейн" - история любви
Публикуем полную версию рецензии Лизы Скурихиной на спектакль «Франкенштейн». Рецензия вышла в газете «Местное время» N 12 от 3 апреля 2013 года.
Это своя, оригинальная версия театра «У моста» романа М.Шелли «Франкенштейн». Отличается от романа и фильмов и по жанру, и по сюжету. На небольшой сцене удалось воплотить все трудно воплощаемые на театральной сцене эпизоды: шторм, бал, лаборатория и т.д.
«Наш спектакль о любви. Мы не старались сделать историю страшной специально» — пояснила помощник художественного руководителя О.В.Егорова перед спектаклем.
Первая сцена. 1794 год. Корабль в Северном Ледовитом океане. Неприятное ощущение льда, холода. Слышен плеск воды. Нарастающее чувство опасности. Музыка усиливает это чувство. В холодном голубовато-белом свете появляется чёрная фигура... Капитан корабля (Николай Солдаткин) говорит, что , несмотря на шторм и на то, что могут быть человеческие жертвы, они должны двигаться дальше, на Север. Но находится пассажир, который решает переубедить его. Это Виктор Франкенштейн (Валерий Митин). Он рассказывает историю своей жизни...
Эта история показывает, что нельзя относиться к людям как к материалу . Ни одна жизнь не стоит того, чтобы быть принесенной в жертву идее, делу. Даже если это дело твоей жизни. Дело, которым ты живешь. «Люди — это же просто материал», — говорит монстр (Александр Шаманов), созданный Франкенштейном, держа в руках его убитую возлюбленную.
Виктор Франкенштейн похож в своей одержимости работой на писателя из «Чайки». Тот тоже за работой упустил подлинную, живую жизнь.
В сценах с морем и лабораторией была подобрана музыка, создающая эффект пляшущих волн, звучащих тревожно с одной стороны, а с другой — созидательно. Она символизирует стремления Виктора его вдохновенную работу, увлеченность ей и при этом ощущение приближающейся беды.
Конфликт Виктора с университетским профессором — это метафора вечного спора науки и искусства, традиций и нового. И отличается этот спор от современных дебатов разве что одеждой и интерьерами конца 18 века.
Радостные, тёплые (это выражается даже через теплое желто-оранжевое освещение на сцене), весёлые сцены общения Виктора с отцом (Семен Минералов), Элизабет (Виктория Проскурина), сокурсником Генри (Сергей Мельников). Сцены с лабораторией более мрачные, серые, зеленовато-болотных оттенков.
Сокурсник Виктора глуп, много пьет, труслив, слаб характером и хочет лишь заработать побольше денег, но он совершает вполне решительный поступок, отказываясь помочь Виктору в его экспериментах. Он говорит, что нельзя идти против природы. Если человек умер, не нужно пытаться его оживлять.
«Это мой папа...» — говорит монстр, плача, держа на руках своего умирающего создателя. Получается, что он скорее брошенный ребенок. Как бы жесток ни был монстр, все же между ними есть связь, почти родственная. Складывается впечатление, что монстр не может убить своего создателя — они будто один человек, разделенный надвое. Здесь особенно остро стоит вопрос ответственности за свои действия. Монстр спрашивает, зачем Виктор его создал, о чем думал, когда создавал. Ведь люди боятся его! Так получилось, что единственным , кто хорошо отнесся к чудовищу, созданному из фрагментов тел воров и убийц, был совершенно незнакомый ему слепой дедушка (Андрей Одинцов), назвавший его «добрый лесной дух».
В итоге капитан все же разворачивает корабль обратно. Франкенштейн попытался удержать капитана от ошибки, которую совершил сам, от неоправданных жертв. И ему это удалось.