19.06.2013
Сергей Федотов по-новому взглянул на Горького
В театре «У Моста» Сергей Федотов по-новому взглянул на Горького. Газета «Business Class» N 22(436) от 17 июня 2013 года. Автор текста — Ольга Яковлева.
Режиссер, решивший поставить классику, неизбежно обрекает себя на сравнение со своими предшественниками. В случае с пьесой Горького «На дне» Сергею Федотову, можно сказать, повезло: все предыдущие постановки, включая каноническую мхатовскую версию 1952 года, были отменно скучными.
Да и сама пьеса, знакомая всем по школьной программе, изначально лишена эффектных сцен, и более того: почти все действие происходит внутри мрачной ночлежки, где нашли приют «бывшие люди», опустившиеся на социальное дно.
Первое потрясение от спектакля «У Моста» — это та самая ночлежка начала прошлого века, воспроизведенная Сергеем Федотовым с присущей ему тщательностью проработки мельчайших деталей сценографии. Даже небольшой размер сцены оказывается выигрышным для создания тесного, давящего пространства, где каждый уголок занят постояльцем. Нары, закутки, занавесочки, какие-то насесты под потолком — везде постоянно копошится, ругается, пьет, ест и дышит смрадным воздухом ночлежный люд. И зритель в зале чувствует этот дух в буквальном смысле слова: Сергей Федотов добавил к сценографии запахи. Если актеры едят пельмени (разумеется, настоящие), то в зале пахнет пельменями, а когда рассерженная Настя обливает своих собутыльников водкой, то резкий запах доносится со сцены. А еще пахнет луком, старым тряпьем и керосином.
Продуманный ход с запахами, а обоняние человека тесно связано с эмоциями, дает зрителям возможность погрузиться внутрь действия и на время встать рядом с главными героями. И вот тут всех ожидает второе потрясение: герои настолько не похожи на привычные со школьной скамьи канонические образы, что впору крикнуть; «Царь-то — ненастоящий!». Весь спектакль меня преследовало ощущение, что режиссер что-то добавил в текст, не говорят у Горького герои таких слов! Пришла домой, достала пьесу — говорят.
«Когда мы начали репетировать, выяснилось, что у всех есть школьные шаблонные стереотипы, кого как играть, — рассказывает режиссер Сергей Федотов. — А вот когда мы погрузились в эту историю, то поняли, что все совсем не так, как нам рассказывали в школе!».
И действительно, в советских театрах, например, Сатин всегда представлялся бунтарем, этаким вестником грядущей революции, как манифест произносящим знаменитые слова: «Человек — это звучит гордо!».
Но интересно, что провозглашает это не слесарь Клещ, не крючник Кривой Зоб, и даже не скорняк Бубнов — этих хоть и с натяжкой, но можно отнести к пролетариям. Говорит это карточный шулер, то есть жулик, — Сатин. Режиссер Сергей Федотов в своем спектакле извлек все эти смыслы, и жители ночлежки предстали перед нами личностями — яркими и индивидуальными. Да — каждый из них стал люмпеном, но история и судьба у каждого своя.
Прекрасная и тонкая игра актеров помогает раскрыть режиссерский замысел: брутальный красавец Васька Пепел — показывает мускулистый торс и с блатным шиком поигрывает ножиком; чувствительная и истеричная Настя искренне убеждает всех, что была у нее в жизни большая любовь; иссохший от несчастий Клещ готов даже бесплатно чинить что-нибудь, лишь бы не утратить профессию. Общее только одно: все они непрерывно проклинают действительность и мечтают, как вырвутся из этой страшной и убогой жизни.
Странника Луку в советской театральной традиции принято было противопоставлять Сатину и ругать за «лжегуманизм». В спектакле Сергея Федотова он оказывается самой загадочной фигурой, словно прибывшей в тесный мирок ночлежки из другой цивилизации. Он и внешне не старенький и благообразный дедушка, а крепкий и ловкий «дяденька» с обритой головой.
Лука не жалуется на жизнь, как все остальные ночлежники, он словно буддийский монах не имеет ни привязанностей, ни желаний, но для каждого находит нужные слова. Большинство героев спектакля — обозленные и обездоленные люди, но они все-таки хранят в глубине души надежду и любовь, а Лука дает так необходимую им веру. Но воспользоваться таким подарком герои пьесы не могут, ведь прежде всего им надо поверить в себя, только потом смогут они вырваться из этого проклятого и убогого мирка.
На первый взгляд, выбор пьесы Горького для постановки может удивить: а где же фирменная «умостовская» чертовщина, где мистика? Но Сергей Федотов считает иначе: «Сцены с умирающей Анной все время дают ощущение, что Смерть ходит по ночлежке, выбирая следующего, и все обитатели это чувствуют. И в то же время устраивают пьянку и отчаянно веселятся, ища забавы и счастья. Эта сюрреалистическая ситуация очень даже в духе нашего театра».
Эмоциональный накал, с которым артисты играют спектакль, достигает наивысшей точки в последней сцене общего застолья. Тщательно выстроенные мизансцены и очень точное расположение актеров в определенный момент превращают действие в ожившую картину Босха, выводя спектакль в область какого-то магического реализма, одновременно завораживающего и пугающего. И в этот момент приходит пронзительное понимание: эти люди никогда не вырвутся отсюда, само место мистическим образом держит их и никуда не отпустит. Вырваться сможет только Актер — повесившись, да Анна — умерев.
Готовясь к постановке, режиссер и актеры специально ездили в места, где живут сегодняшние бомжи. И действительность наша, как оказалось, не идет ни в какое сравнение с ужасами ночлежки начала прошлого века. Но тем не менее никаких параллелей с современной обстановкой в стране режиссер Сергей Федотов, по его словам, проводить не собирается, а собирается он в ближайшее время поставить еще одну пьесу Горького.
А пока премьерные показы собрали 1870 зрителей, и театр «У Моста» даже снимал другие спектакли, чтобы дополнительно еще несколько раз показать «На дне». Это — успех!
Ольга Яковлева