Пермский Театр «У Моста»

Версия для слабовидящих

30.11.2012

«Женитьба» с чертовщинкой

Пермский театр «У Моста» уже знаком йошкар-олинскому зрителю. В позапрошлом году «первый мистический» здорово постращал нашу публику своей «Панночкой» по гоголевскому «Вию» (с кем бы из присутствовавших на том спектакле ни довелось пообщаться — абсолютно все описывают впечатления как исключительно незабываемые).

Позавчера состоялась новая встреча йошкаролинцев со сценической магией коллектива из Перми. И снова Гоголь — своей версией «Женитьбы» театр «У моста» открыл международный фестиваль русских театров «Мост дружбы-2012».

Классика — она потому и классика, что количество граней, смыслов и подтекстов в ней практически неисчерпаемо. Режиссер-постановщик, сценограф (и художественный руководитель театра) Сергей Федотов в «Женитьбе» подчеркивает мистически-потусторонyюю составляющую произведений Гоголя — и весьма не без оснований. Хотя в «Женитьбе» нет явных атрибутов этой мистики — летающих гробов, оживающих покойников и прочей сказочной жути, она проявляется здесь в неожиданной области — сфере простых человеческих отношений.

Незадачливый жених, «тюфяк»-лежебока Подколесин на поверку оказывается настоящим «живым мертвецом» — поскольку все существование его лишено простого человеческого смысла, равно как и смешная до колик история неудачной женитьбы. «Великий комбинатор» образца начала XIX века, балбес и провокатор Кочкарев, затеявший непременно поженить своего друга Подколесина, выступает этаким бесом-искусителем, гоголевским вариантом Мефистофеля. Однако выходит, что Мефистофель в человеческом воплощении гораздо страшнее Мефистофеля-дьявола. Потому что, в отличие от ухищрений беса, который, искушая Фауста, преследовал хотя злобные и коварные, но все же вполне определенные цели, все интриги Кочкарева не имеют под собой абсолютно никакого логического обоснования — ведь сам он, далеко не счастливый в своей семейной жизни, задумал «осчастливить» Подколесина исключительно из дурацкой прихоти.

Доказывая на деле свое название «первого мистического», театр из Перми пугает зрителя полумраком на сцене и таинственными огнями свечей, «загробными» звуковыми и световыми эффектами, внезапными появлениями персонажей «из ниоткуда» (из-за спинки дивана, из шкафов) и такими же неожиданными исчезновениями. В сцене, где «кустодиевская красавица» Агафья Тихоновна со свахой Феклой обсуждают кандидатуру возможного будущего мужа, производится наглядный «парад женихов»: те выскакивают из того же таинственного сумрака, как Петрушки из ящика старинного русского вертепщика-кукольника, кривляясь и веселя почтеннейшую публику.

Но чтобы читатель не подумал, что гоголевская «Женитьба» в трактовке Сергея Федотова заставляет публику только лишь ахать и охать от ужаса, необходимо сказать, что это — по-настоящему смешная комедия, где зал то и дело взрывается хохотом. Актеры из Перми — несомненные мастера своего дела, что выражается и в умении выдержать эффектную паузу, и в массовых «немых сценах» (привет из «Ревизора»), и в других небольших, но очень важных актёрских и режиссерских находках. Безусловно удачным является распределение ролей между актерами: чего стоит только «страшный» (но в действительности уморительно забавный) Яичница, или проныра Кочкарев, или колоритная невеста Агафья Тихоновна, «и двадцати семи лет не просидевшая в девках».

И все же смешная и нелепая история подколесинской женитьбы заканчивается истинной человеческой трагедией. Один из немногих моментов, когда сцена освещается довольно ярко — когда, казалось бы, уже принято решение о свадьбе, и у соединивших руки жениха и невесты появляется шанс затеплить огонек будущей новой жизни. Только знаменитый прыжок Подколесина в окно в последнюю минуту становится прыжком в абсолютную пустоту. Пустота эта — даже не адская бездна. Там нет ни чертей с вилами, ни сковородок для грешников — ничего, лишь слышится удаляющийся возглас умершего навсегда для людей и жизни надворного советника Ивана Кузьмича: «Ох! Однако ж, высоко...» В финале Подколесин появляется на сцене вновь — но в бледном призрачном свете уже то ли совершенным мертвецом, то ли гипсовым изваянием, памятником человеческой лени, нерешительности и, в результате их, разбазаренной впустую жизни.

Итак, «Мост дружбы» начался для йошкар-олинских театралов ярко — роскошной работой в исполнении прекрасного театрального коллектива. Но это всего лишь начало — ближайшая неделя обещает быть щедрой на не менее интересные постановки гостей и хозяев фестиваля.

 

Алексей Мельчанов

(г.Йошкар-Ола)