20.08.2009
Найти ключ к Гоголю
Театр «У Моста» открывает новый XXII театральный сезон очередным обращением к вечному автору — спектаклем «Ревизор»...
Обращение режиссера к классике — всегда огромный риск. Как не уйти от прочтения автора в самопрезентацию и как не скатиться до читки хрестоматийного текста по ролям — вопрос вопросов. Но в пермском театре «У Моста» рисковать не боятся и вот уже который год демонстрируют, что имя Николая Гоголя — такой же объект притяжения, как имена Шекспира, Булгакова или Мак-Донаха.левских шедевра, Сергей Федотов открывает новый XXIIтеатральный сезон очередным обращением к вечному автору — спектаклем «Ревизор». Все дело в том, что уникальный ключ к пониманию Гоголя в театре уже найден — это мистический реализм. «Мостовские» спектакли по Гоголю могут быть и трагическими, и комическими, но одно в них неизменно -атмосфера инфернальности.
Но примечательно, что в «Ревизоре» найден принципиально иной способ выражения гоголевской мистики. Если «Панночка» и «Вечера на хуторе близ Диканьки» — это атмосфера украинской ночи с непосредственным вмешательством потусторонних сил, а «Игроки» — пространство игры, рока, случая, то с «Ревизором» все сложнее. Сергей Федотов легко выходит за рамки прочтения этого гоголевского текста как остросоциальной комедии о чиновниках-взяточниках. Хотя яркие, мастерски сыгранные гротескные образы в спектакле присутствуют. Но несмотря на внешнюю комедийность и классический интерьер, на сцене создается настоящее царство пустоты и миражности. Эпицентром его становится Хлестаков — совсем юный, хрупкий, почти парящий по жизни в собственной легкости. Но именно через него, абсолютно никчемного пустышку и фигляра, в город N просачивается ирреальное, а потому страшное. И этот авторский шифр к Гоголю блестяще передается даже в особенностях актерской пластики. В какие-то моменты создается впечатление, будто тело героя уже неподвластно само себе, что он является лишь марионеткой в руках темных сил. Интересно, что это присутствие Иного в спектакле ощутимо и в, казалось бы, абсолютно бытовых сценах. Например, совершенно фантастичны жесты и мимика Хлестакова, когда он флиртует одновременно с Анной Андреевной и Марьей Антоновной. Сам того не осознавая, герой уже не хитрит, не играет, а становится жертвой собственной шутки, искренне влюбляясь и в ту и в другую.
Постоянное ощущение мистического в «Ревизоре» очень удачно проявляется в сценографии. Например, в знаменитой немой сцене, которую Сергей Федотов поставил совершенно новаторски. Гоголевская статичность и окаменелость персонажей заменяется фантастическим движением всего и вся. Яркий парадный свет превращается в холодную синюю дымку, а предметы уютного мещанского быта теряются в захлестнувшем сцену пространстве ирреального. Так же легко исчезают, буквально просачиваясь через стены дома Городничего, чиновники, а Хлестаков, подобно гоголевской нечисти, улетает в окно. Эта режиссерская игра с материей и ее зыбкостью приводит к тому, что данный в сценографических сверхподробностях провинциальный город становится городом универсальным, городом вообще. Здесь-то и начинаются авторско-режиссерские рассуждения о добре и зле, о человеке как таковом. По Гоголю-Федотову, он по-детски беспомощен, жалок перед необъяснимым и фантастическим в мире. А оно, в свою очередь, призвано беспощадно обнажать его страхи и слабости.
Но примечательно то, что при всей философичности и смысловой плотности спектакля он проживается совершенно легко, как виртуозный и ненавязчивый фокус. Театру «У Моста» удалось открыть настоящую комедийность Гоголя, что далеко не всегда удавалось режиссерам, ставящим «Ревизора» как легкую социально-бытовую комедию с гротескными типами.
Анна Царевская
«Дело и К», № 19, 20 августа 2009 г.