08.04.2008
Братская любовь — могила
Руководитель пермского театра «У моста» Сергей Федотов вполне может претендовать на звание лучшего российского специалиста по Мартину МакДонаху. «Сиротливый Запад» – третья постановка по пьесам популярного ирландского драматурга, за освоение которого в Перми взялись раньше, чем в Москве. Номинированный на «Золотую маску» в разделе спектаклей малых форм, «Сиротливый Запад» смело выдерживает конкуренцию с лучшими московскими интерпретациями пьес из жизни ирландской глухомани…
Придуманная МакДонахом деревушка Линэн расположена примерно в таком же удалении от центров цивилизации, что и какая-нибудь деревня под Пермью. Тут много пьют (правда, виски, а не самогон). Закусывают чипсами (там и под Пермью уже чипсами закусывают). Уважают слоеные пирожки, которые подаются на свадьбах и похоронах. Похороны, правда, случаются куда чаще свадеб (так и в российских вымирающих деревнях похороны куда чаще!). По соседству с семейством Конноров проживает муж, стукнувший жену топором; дочь, проломившая голову матери кочергой. Да и у самих братьев рыльце в пушку: старший Коулмэн застрелил собственного отца (тому не понравилась прическа сына), а младший Вэлин солгал под присягой, показав, что выстрел был случайным. Ни сами братья, ни их соседи эти «бытовые убийства» по разряду преступлений не числят. Только священник отец Уэлш сокрушается, что его приход – чемпион по количеству преступлений на душу населения. Но и сам отягчает репутацию прихода, решившись на смертный грех самоубийства.
В МакДонахе часто видят такого сценического Тарантино, сплетающего в эффектных сюжетах ужасы в духе триллеров и юмор черной комедии. Сергей Федотов пошел к МакДонаху другой тропкой, оценив в ирландском драматурге не нагнетание абсурдистских ужастиков, а материю жизни, более сложную и более страшную, чем любые придумки. Сергей Федотов и его актеры поверили в реальность деревни Линэн. И эту реальность воспроизвели на сцене.
Пермскому театру удалось в спектакле главное – создать убедительную атмосферу места действия и иллюзию достоверности происходящего. Прочно на своих вековых местах стоит прадедушкина потертая мебель, вязаные белые салфетки в буфете (небось бабушкино рукоделие), распятие на стене, а рядом с ним – охотничье ружье. Все – всамделишное, все натуральное. Из крана льется вода. Когда пьют виски – в последних рядах чувствуется запах спиртного. Когда Коулмэн сжигает со злости пластиковые фигурки святых, которых любовно собирает брат, – в зале пахнет горелой пластмассой. Грань между нами и ними стирается режиссером упорно и решительно. Вам кажется, что это «ирландская экзотика»? – а вы присмотритесь! Этот спектакль рассчитан на долгое любовное разглядывание. Построен и собран, как собирается деревенский дом: с любовью к каждому наличнику, с аккуратно пригнанными половицами (но и с возможностью поднять весь дом разом, если подцепить конек краном).
Слово «добротный» как-то незаметно выпало из театрального обихода, где и постановки, и роли часто кажутся сметанными на живую нитку. Пермские актеры играют именно добротно: с полной выкладкой, точным чувством стиля, с радующей сыгранностью ансамбля. Сергей Детков (Вэлин) и Владимир Ильин (Коулмэн), кажется, чувствуют друг друга кожей. Многолетняя любовь-ненависть так спаяли этот братский союз, что и рядом невыносимо, и поврозь – не выжить. Колотя друг друга, они немедленно объединяются для совместной атаки, когда в их жизнь вмешивается кто-то чужой. Над братьями легко смеяться: великовозрастные балбесы все не вырвутся из круга детских подначек и немедленной же детской реакции. Только у этих «младенцев» – кулаки и ружья вполне настоящие, а души так и не повзрослели. Даже жалость к священнику-самоубийце, поставившему душу на исправление заблудших братьев, – удержит их от стычек весьма ненадолго. В финале Вэлин в очередной раз бежит с ружьем за братом. Не сегодня так завтра он не промахнется.
Мы видели достаточное количество пьес МакДонаха, решенных как гротескные комедии-триллеры. Попытка театра «У моста» прочесть их как психологическую драму оказалась вполне убедительной.
Ольга Егошина
«Новые Известия» Москва, 8 апреля 2008