10.11.2019
Понять или полюбить?
Вот уже 30 лет на сцене театра «У Моста» идет спектакль «Зверь» – постапокалиптическая история по мотивам пьесы М. Гиндина и В. Синакевича. Уничтожение человечества в результате ядерной катастрофы и выживание оставшихся – о чем еще было сказано так много в эпоху Холодной войны и после нее? Но спектакль С.П. Федотова, думается, не тривиален в этом отношении, как и многое из того, что делает театр «У Моста».
Сюжет «ядерной зимы» привычно связан с жанром антиутопии и вопросами социальной критики. Писатели и режиссеры пытаются дать ответ на вопрос: какие же негативные стороны человеческой природы привели к такому результату и сохранят ли их «новые люди»? Постапокалипсис – это обычно о том, что человек по природе зол, глуп и неисправим.
Но спектакль «Зверь» не вписывается так просто в эту схему, хотя формально все детали сюжета налицо. Мотив выживания изолированной семьи в одичавшем мире можно прочесть и как метафору одиночества человека перед лицом экзистенциальных проблем, поиском смысла жизни и любви. Каждая семья, каждая пара оказывается первопроходцем в этих дебрях чувств. Даже живя в шумном и скоординированном социуме.
Любовь человека и зверя, красавицы и чудовища. «Чудовище одиноко, как человек, и не понято, как зверь», – сказал один критик. Каждый персонаж здесь ищет Человека – но не любого, а того самого, который нужен именно ему, который «будет смотреть на меня так, как Отец смотрит на Мать». Но кем будет этот Человек – чем-то привычным, таким же как Я? Или абсолютно Другим? Внезапная встреча семейной троицы с чужаком порождает массу противоречивых эмоций. Сходства оказывается заметить не так просто, потому что представления о различиях заданы заранее. Но нужно ли для развития подлинной любви к Другому получить точные знания о том, кто из нас Человек, кто Зверь, а кто Бог? Или нужно просто «слушать свое сердце» и в молчаливом крике чувств находить успокоение?
Почему зверь оказывается Человеком, а человек Зверем? Почему герои при встрече с Чужим становятся выше самих себя, а отвергая его, вновь падают в пучину невежества? Тут нет однозначной трактовки, каждый персонаж просто таков, какой он есть. Но мы видим, что даже когда на Земле остается, может быть, всего несколько разумных существ, лишенных памяти о прошлом, предрассудки не оставляют их в покое. В чистые, зарождающиеся, как новая жизнь, отношения Двоих вмешивается что-то извне – авторитет Отца и авторитет книг. И тогда сбиться с собственного пути постижения Другого может оказаться так легко. И мой индивидуальный поиск Человека может раствориться в коллективной воле навсегда.
Роман Гайшун
Портал газеты «DЕЛОВОЙ INТЕРЕС»